– Неужели ты не понимаешь, что тебе нельзя вести машину? – произнес Джош, стараясь оставаться спокойным. Он развернул плечи и встал прямо передо мной. – Подумай секунду, Эйвери. Так не должно быть. Загляни поглубже в свое сердце и скажи: неужели ты действительно веришь, что я способен все разрушить?
Он заглянул мне в глаза, надеясь увидеть в них перемену. Но я покачала головой и потерла виски. Я была эмоционально истощена.
– Опять головная боль? – Джош дотронулся до моего плеча. Увидев, что я не сопротивляюсь, он медленно привлек меня к груди. – Давай я чего-нибудь принесу.
– Нет. Мы уже об этом говорили: лекарства вредны для ребенка.
– Врач сказал, что ацетаминофен принимать можно.
Я помотала головой:
– Нет.
– Тогда я дам тебе воды. – Отпустив меня, Джош прошел на кухню, вытащил из холодильника бутылку и принес ее мне: – Глотни, детка.
Я посмотрела на воду, потом снова на него:
– Мне надо привыкать заботиться о себе самой.
Джош склонил голову набок:
– Эйвери, в таком состоянии тебе нельзя ехать на работу.
– Ты прав, – кивнула я и, взяв телефон, позвонила Майклз, которая была всегда рада выйти в дополнительную смену.
– Спасибо, – сказал Джош, когда я закончила разговаривать.
– Я не для тебя это сделала. Сейчас я еду к Деб и хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.
Выражение его лица изменилось.
– Я никуда не собираюсь уезжать. Я ничего плохого не сделал. И я не сдаюсь.
– Это моя квартира.
– Это наша квартира.
Я вздохнула. У меня слишком болела голова, чтобы продолжать спор.
– Перебирайся к Хоуп. Так ты хотя бы будешь недалеко от Пенни.
Щеки Джоша вспыхнули. Он сжал кулак и ударил им по столешнице. На его костяшках, которые он уже обо что-то ушиб, выступила свежая кровь.
– Черт возьми, Эйвери! Ты не мать-одиночка, ты моя жена! Мы не расходимся, ничего не случилось. Ты плохо соображаешь, причем уже давно. Я делал вид, что не обращаю внимания, но это уж слишком. Если ты от меня уйдешь, я обращусь к твоему врачу и всем расскажу о твоих галлюцинациях. В нынешнем состоянии тебе не дадут опеку над Пенни.
Я открыла рот, почувствовав себя так, будто мне дали пощечину.
– Ты эгоистичный ублюдок.
Он нахмурился и сделал глубокий вдох. По его щеке скатилась слеза.
– Я пойду на что угодно, лишь бы сохранить нашу семью. Ты отдохнешь и обдумаешь ситуацию. По поводу Хоуп ты была права. Мы можем вместе дать ей отпор, если хочешь. Я могу это уладить.
– Нет, Джош. Этого ты уладить не можешь.
Я развернулась и пошла к двери. Он бросился ко мне, прижал ладонь к металлической панели и умоляюще проговорил: