– Держи. – Я передал Эйвери ящик, а потом стал отцеплять и осторожно перекидывать ей стеклянные шары.
Она ловила их, радостно улыбаясь. Когда все было снято, я забрал коробку и поцеловал Эйвери в лоб.
– Горячий шоколад сейчас был бы не лишним, – прошептала она.
Из-за дождя воздух остыл, ее платье и волосы промокли и прилипли к телу.
Я убрал влажную золотистую прядь, упавшую ей на глаза:
– Поехали.
* * *
Когда мы подъехали к дому Эйвери, у меня свело живот. Всю обратную дорогу она молчала: видимо, сомневалась, что поступила правильно, пригласив меня к себе. Такой парень, как я, должен вести себя аккуратно с такими девушками, как она, не рисковать.
Припарковавшись у тротуара, я быстро вышел из машины и открыл Эйвери дверь. Вставая, она застенчиво улыбнулась и одернула платье.
Видя, как она нервничает, я взял ее руку в свои и нежно сжал. Мы поднялись по лестнице. Подведя меня к своей квартире, Эйвери неловко повернула ключ в замке и чуть не упала, когда тяжелая металлическая дверь наконец качнулась вперед.
– Заедает, – пробормотала она.
– Я починю, – пообещал я, закрывая за собой задвижку.
Эйвери покраснела:
– Ты не должен этого делать.
– Но мне хочется.
Я подошел к ней и, проведя пальцами по ее теплым щекам, притянул ее к себе. Она напряглась, но, как только наши губы соприкоснулись, это ушло. Эйвери скользнула теплыми ладонями по моей груди, разгладив по ней мокрую ткань, и я судорожно втянул воздух. Мне захотелось прижать это хрупкое тело к своему и проследить за каждым его изгибом.
Я стянул рубашку и бросил на пол. Окинув взглядом мой торс, Эйвери пробежала пальцами по татуировкам на моих ребрах и нахмурилась. С ее губ готов был сорваться вопрос, но в тот момент мне не хотелось вопросов. Наговориться мы могли позже. Я хотел, не отвлекаясь, наслаждаться каждой секундой ее оцепенения, пока она не пришла в себя и не поняла, что достойна кого-то получше, чем я.
Моя рука потянулась к лямкам, завязанным у нее на спине. Я медленно распустил узел и коснулся пальцами позвонков. Меня пробрала дрожь. Губы Эйвери застыли, она отпрянула и, вскинув руки, придержала платье на груди. Я подался к ней:
– Боже мой! Эйвери, я не хотел…
Я поспешил. Черт возьми! Опять я поспешил! Девушки, с которыми я обычно проводил темное время суток, позволяли себя раздеть, не придавая значения тому, сколько часов мы знакомы. Но с Эйвери все было по-другому. Она не собиралась заниматься со мной сексом в надежде, что я буду часто за этим приходить и постепенно к ней привяжусь. Наоборот, это я постоянно на что-то надеялся.