– Да.
Подгоняя машину к колонке, я чувствовал на себе взгляд Эйвери.
– Ты за последний час почти ничего не сказал.
– Извини. Я думал.
– О чем?
Я громко вздохнул и покрутил головой, чтобы расслабить зажатые мышцы.
– Много о чем, детка. Как насчет перекуса?
Она помолчала, а потом улыбнулась и тряхнула головой, отчего ее растрепанный хвостик подпрыгнул. Я достал из кошелька двадцатку и протянул ей:
– Заодно возьми мне, пожалуйста, ванильный фраппучино.
Эйвери взяла бумажку и вышла. Допрос удалось отложить. Какие-то парни заметили ее юбочку, едва видневшуюся из-под моего джемпера. Я ощетинился.
Заливая в бак бензин, я смотрел на Эйвери через стеклянную стену магазинчика. Она ненавидела дальние поездки, но с радостью согласилась отправиться к моим родителям. Зная, что́ ей придется повидать в Ричмонд-Хилле, я старался смягчить ее впечатления. Мне самому становилось жутко при мысли, что снова придется увидеть мать. В прошлый мой приезд она большую часть времени провалялась в состоянии невменяемости. Но если Эйвери хотелось несколько дней потерпеть ее общество, то я не возражал.
Пока машина заправлялась, я вынул телефон и набрал мамин номер. После нескольких гудков она неуверенно ответила:
– Алло?
Я зажмурил один глаз, уже жалея, что позвонил.
– Алло? – повторила она.
– Я еду к тебе на выходные, – выпалил я.
– Джош? На эти выходные? Предупредил бы за пару дней! В доме такой кавардак…
Я закатил глаза и взялся двумя пальцами за переносицу. Сама мать годами не брала в руки швабру, но каждые несколько недель кому-то платила за уборку.
– Дом меня не волнует. Со мной приедет еще кое-кто, – сказал я, взглянув на Эйвери: она стояла у кассы и ждала, когда у нее возьмут деньги. – Ты не возражаешь?
После секундного молчания мама ответила:
– Нет, конечно. Твоим друзьям здесь всегда рады.
Я пробормотал «пока» и нажал отбой. Вернулась Эйвери с кофе.
– Мне нравится, какой здесь климат, – сказала она, радостно улыбаясь. – Южная Каролина – уже рай по сравнению с нашими местами, а тут вообще почти тропики.
– Я же говорил тебе не надевать платье.
Прищурившись, она подала мне кофе и скользнула на свое место. Я повесил пистолет на колонку и оперся ладонями о крышу машины: мне нужно было собраться с мыслями, прежде чем сесть за руль рядом с девушкой, на которой собирался жениться.
– Я хотела понравиться твоим родителям.
– Знаю, детка, – ответил я, не глядя на нее, и потер небритую щеку. – Просто… я немного беспокоюсь.
– Не хочешь знакомить меня с родителями?
– Эйвери, дело в моей маме. Она превратит эти выходные в сущий ад.