Обогнув на маленькой скорости дом, мы увидели въезд на четвёртый овал, естественно, перегороженный деревянными треножниками и ленточкой в красно-белую полоску. За преградой меня уже ждали остальные участники заезда.
— И что там такое? — задала вопрос Ниночка.
— Продукты толерантности, — пробурчал я. — Во всём богатстве цвета и запаха.
— Однако, в тундру, — вспомнил кто-то из байкеров старый анекдот про чукчу и квартиру.
— В степь, — поправил его любитель отечественных мотоциклов.
Сибмиот наконец понял, чего мы лишились, и поёжился. К счастью, всё внимание было обращено на дом с тундрой, и этого никто не увидел.
Бесконечно гордая Ниночка с большим трудом удерживалась от того, что бы принародно задушить парня в объятиях. Он приехал первым! Пусть после этого и вылетел с трассы, но это же уже не считается! Причём, победу признали все.
Ниночка глубоко вдохнула, приводя чувства в норму. Пришло время признаваться. Попрощавшись с участниками и болельщиками, девушка сдвинула в сторону треножник и провела мотоцикл за ограждение. Уже более-менее привыкшие к этому сюрреалшизму байкеры проводили парочку взглядами и несколькими непреличными предположениями, что они вдвоём будут делать.
— Знаешь, я должна тебе кое в чём признаться, — смущённо сказала Ниночка
— Ты замужем и у тебя двое детей? — поинтересовался парень с опаской. — Или трансвестит с накладными грудями?
— Хм… — покраснела девушка.
— Шпион трёх разведок?
— Нет, — помотала головой она. — В общем…
Парень выслушал признание в физиологической особенности с неподдельным вниманием, хмыкнул, и сказал, что это, в принципе, нестрашно. Главное, что бы денег хватало.
Ниночка покачала головой, набрала побольше воздуха и выпалила самое страшное признание. В глазах парня промелькнуло какое-то непонятное выражение, он пробормотал: «вот и объяснение» и нажал на наушник «хендфри». Хотя девушка могла поклясться, что никаких звонков не было. Но парень якобы что-то выслушал и сказал: «планы меняются».
Ниночка почувствовала горечь — сейчас ей будут врать.
— Ладно, мне пора, — что бы не слушать неловкую ложь, сказала девушка.
— Уже? — с неловкостью спросил парень. — Ну… ладно…
— Увидимся, — кивнула Ниночка, заводя байк.
— Пока… — прозвучало ещё более неловкое прощание.
Мощный мотор уносил «Лео» прочь.
— Все они трусы, все, — шептала Ниночка, едва различая дорогу свозь слёзы. На душе было горько, чуть ли не в первые в жизни хотелось даже не напиться, а надраться до полной отключки.
Ни фига себе, сказал я себе, вот это новости. И с восхищением на грани поклонения посмотрел на Ниночку. С такой болезнью ещё и быть настолько сильной! Вот, значит, чем от неё пахло. Вот и объяснение… Последнее, как оказалось, было вслух, и симбиот тут же обиделся.