Стареющий король воспылал любовью к юной Изольде и пожелал жениться на ней. Шансы его как жениха были весьма невысоки, и потому он, дабы не искушать судьбу, поехал за невестой не сам, а отправил своего верного рыцаря Тристана. Ставку король делал вовсе не на свое богатство и тем более не на свой возраст (король, будучи человеком здравомыслящим, прекрасно понимал, что в его возрасте да с его внешностью он едва ли сумеет пробудить в романтичной девушке ответное чувство), а на любовный напиток, который был изготовлен по его повелению.
Никаких тайн из того, что жених собирается прибегнуть к колдовским мерам, чтобы завоевать расположение невесты, в Западной Европе во времена средневековья не делали, и потому король для вящей основательности отправил вместе с гонцом и посуду с любовным напитком. Молодой рыцарь с честью выполнил миссию свата, возложенную на него его господином, убедил юную красавицу, что о лучшей партии, чем его король, она не смеет и мечтать, и двинулся с Изольдой в обратный путь. По дороге домой, уже находясь в лодке, молодые люди стали испытывать жажду и по ошибке вкусили волшебного питья. Ошибку обнаружила служанка Изольды, которой было велено не спускать с напитка глаз, и, хотя было уже поздно что-либо менять, она вскрикнула и запричитала. Молодые люди тотчас увидели друг друга новыми глазами и почувствовали себя влюбленными.
Что же произошло на самом деле? Подействовало ли на молодых людей волшебное питье или их толкнул друг к другу крик служанки? А может, тут все дело в идеале «вечной любви», на котором и Тристан, и Изольда были воспитаны? Безусловно, на их внезапной влюбленности сказались и воспитание, и крик служанки, хотя важную психологическую роль в этом деле сыграл и волшебный напиток, который они испили. (Подобное явление используется и в современной медицине. Пациенту дается нейтральное вещество, напоминающее известное лекарство, и тот справляется с болезнью силами собственного организма.)
Для научного исследования отношений Тристана и Изольды нам недостает «контрольной пробы»: что бы случилось, испей влюбленные зелья в полной уверенности, что пьют обычное вино? Что было бы, если б не вскрикнула и не запричитала служанка? Не сказалось ли на их внезапной любви то обстоятельство, что они не были предназначены друг другу, а всякое табу, как известно, имеет привкус запретного плода, который всегда сладок?
Не будем забывать, что и Тристан, и Изольда были молоды, красивы, стремились к одному идеалу в любви и довольно длительное время находились рядом, что, конечно, также сказалось на их отношениях. Тристан, действовавший от имени короля, превзошел его в искусстве куртуазности, и можно предположить, что он, сам того не ведая, полюбил Изольду еще тогда, когда уговаривал ее выйти замуж за своего господина. Крик служанки лишь придал его любви осознанный характер, а волшебный напиток послужил оправданием перед своей совестью и обществом: при чем, мол, здесь я, когда во всем виновато роковое питье?