— Вы должны помочь мне, мои драгоценные жемчужины, — говорил мужчина, поднимая каштановую прядь одной из прелестниц, накручивая на свои пальцы и прижимая к своим губам, вздыхая сводящий с ума аромат персиков и плодов граната. — Вы ведь все для меня сделаете, даже замараете свои руки.
Женщины улыбнулись ему столь бескорыстной и искренней улыбкой, что сердце любого бы остановилось при взгляде на их зачарованные лики, и, опуская инструменты, кристальные лады лютен соприкоснулись с белизной полов, они двинулись к девушке, опадая перед ней на колени. Одна из девушек в удивительном расписном пурпурно-золотом наряде потянулась к лицу Айвен, осторожно прикасаясь к разбитой губе и стирая большим пальцем полную бусину крови. Другая воздушная дева, будто богиня, позади которой расправлялись пенисто-облачные крылья, раскрывала белоснежное бархатное полотнище из серебристо-жемчужных нитей, накрывая ее нагое тело.
— Будет лучше, если мы все же дадим возможность тебе делать самостоятельный вздох, — говорил арфист, и цепи звенели в его руках, когда он поднял их над своей головой, разглядывая прорези в разъедающем и ржавом металле, и нахмурился, заметив на них следы свежей крови, чьи капли пали на его роскошное одеяние. Он опустил на нее свой взгляд, проводя кончиком пальца по брови, а потом резко поднял ее за подбородок, так, чтобы их глаза встретились, и она полностью утонула в их глубине. В отдалении раздалась мягкая барабанная дробь и хор женских голосов, игра бубенцов и нежные расплавы флейты, но в глазах его поселилась темнота и холодность, как у хищника.
— Не пытайся убежать, тогда я точно не смогу ничего сделать, — предупреждал он, наклоняясь ближе к ее губам и растирая кровь подушкой пальцев вдоль ее влажных уст. — Не сопротивляйся, тебе ведь уже нечего терять? Попытаешься сделать что-то иначе, или пойдешь врознь моим словам, и я покажу тебе обратную сторону милости и милосердия, — кончик его указательного пальцы пару раз постучал по ее нижней губе. — Мы договорились с тобой, милая? — любовным шепотом прошептал он, обдавая ее своим свежим и сладким дыханием.
Она не могла ответить, даже кивнуть, лишь продолжала смотреть на то безмятежное спокойствие в глазах, купаясь в высоте неба и свете, наблюдая за прямотой и холодностью в его очах, что так напоминали о чистой ледяной воде, глубокой и оттого темной, как ночной саван.
— Красивые глаза, — произнес он, слегка дотрагиваясь до ее ресниц. — Возможно, будь твоя судьба иной, то ты смогла бы стать одной из самых желанных дев в наших дворцах. Даже в обездоленности своей, ты все еще сохраняешь остатки притягательной красоты, — фаланги его пальцев в легком касании провели по скуле. — Ни у кого я прежде не видел столь молочной кожи и столь светлых волос, что соединяли бы в себе янтарь полуденной звезды и темноту каштана, хотя…, - помедлил он, и, отстраняя тепло своих пальцев, тихо, с беспечностью добавил — возможно, то проклятие твоего рода, что до сих пор влечет человечество к пути греха.