— Первый Господин, Ваши волосы…
— Все в порядке, — с напускным безразличием выдохнул Анаиэль, проводя пальцами по длинным лентам, не переставая пожирать глазами, беспокойное лицо незнакомки, встретившейся им на пути, не замечая нахмуренного выражения своего воина. — Мне не дает покоя, что она не может проснуться от своих видений. Похоже, что она провидица. В месте, где я отыскал ее, было полно призраков усопших, они не хотели отпускать меня, не побоявшись ворваться в пространство реальности в светлое время и исчезнуть под прикосновением света. Она может стать настоящим пиршеством даже для ночных дворян.
— Мы не можем просто оставить эту женщину здесь? — ледяным тоном заявил мужчина, грубым жестом указывая на девушку. — Меня не очень радует идея, что до ближайшего селения за нами поплетется слабая женщина, которую еще будут населять недобрые видения, а во снах она будет предрекать смерть и погибель всему сущему. Да и Вы пророков не особо жалуете, еще не хватало, чтобы за нами шли существа из низших слоев, в некоторых окраинах их столько, что и луча серебристой луны не видно.
Анаиэль устало потер шею, и не глядя на своего прислужника бесстрастно, но твердо сказал:
— Она пойдет с нами.
Непоколебимая связь между хозяином и слугой натянулась, и Таор вкусил горький металлический вкус, стывший на языке. Ему отдали приказ, которому он обязан повиноваться ценой своей жизни, которому не сможет противиться всей силой сердца и воли. Он почувствовал невидимую силу слов на волосах и ресницах, кончиках пальцев, в новом глотке воздуха, и ничего не ответив на желание мужчины, что со смирением пил похлебку из разбитой деревянной чаши, которую Таор не мог вытерпеть даже под страшнейшими пытками, но которую приходилось глотать от неимоверного чувства голода, обратил взгляд к мерцающему звездами небу. Он не станет перечить, как и не станет упрекать, а пойдет по любому пути, избранному его господином, даже если он будет выстелен грехами и кровью тысячи. Так он решил, однажды, когда Анаиэль де Иссои спас его от наказания получения металлическими и раскаленными розгами пятнадцати ударов. Взрослый мужчина не мог вытерпеть двух, а для пятнадцатилетнего мальчишки это означало распластованное мертвое тело, чей дух мог покинуть оболочку после нескольких размашистых взмахов. Перед тем, как погрузиться в неспокойный и болезненный сон, он подумал, что вместо того, чтобы слуга защищал господина, он больше полагается на того, кому сам обязан служить и в жизни, и после смерти. Возможно, и на том свете его господин будет спасать его, а Таор будет прощать, и никогда не будет осуждать за безрассудство и опрометчивость.