— Уходи, — сказала я. — Ты проявила свое почтение, которое они заслужили, и теперь должна уйти.
— Я буду присматривать за тобой, Аня. Удачи с открытием остальных клубов в Японии.
— Это угроза? — Я представила, как она устраивает смуту на одном из открытий клуба.
— Ты очень подозрительная молодая женщина.
— Наверное, так. Будь мы в Америке, тебя бы арестовали.
— Но мы не там. И отравление – идеальное преступление. Оно требует терпения, но его очень трудно доказать. Кстати, каковы твои планы после похорон? Может, пообедаем? Девичьи разговоры и шоколад. К сожалению, я завтра уезжаю. Ты не одна, кто занимается бизнесом, хотя ведешь себя, как будто так и есть. Это не оставляет нам времени наверстать упущенное. Печально.
— Я чувствую жалость к тебе. Он любил тебя, а ты убила его, и теперь никто никогда не полюбит тебя снова.
Ее глаза стали черными от ненависти. Только произнеся это, я поняла, что ничего, кроме уверения, что другие находят ее жалкой, не могло возыметь такого эффекта над этой женщиной. Она бросилась ко мне, но я не боялась ее. Она была слабой и глупой. Я позвала Кадзуо и попросила показать ей, где находится дверь.
XIX
Я ДАЮ КЛЯТВУ ОСТАТЬСЯ В ОДИНОЧЕСТВЕ
Не смотря на то, что на дворе был белый день, я вернулась в свою комнату в доме Юджи, чтобы поспать. Я морально устала, если не физически. Я легла на кровать, даже не потрудившись снять свое черное кимоно.
Я проснулась за полночь, в комнате было неуютно и пахло плесенью. Мои одежды пропитались ароматом ладана, и я жаждала прогуляться, чтобы немного подышать свежим воздухом. Хоть я и не особенно заботилась о своей безопасности, я примотала мачете под кимоно.
Я направилась по тому же пути, по которому гуляла с Юджи несколько дней назад. Я пришла к пруду с карпами и уселась на древнюю каменную скамейку. Я наблюдала, как оранжевые, красные и белые рыбки плавали и резвились в нем. Я созерцала этих рыб. Было поздно – они породистые? Когда же рыбы спят? Спят ли они вообще?
Я расстегнула кимоно, которое слишком туго затянула прислуга.
Я посмотрела на свои руки и обручальное кольцо. Слишком большое для этого эксперимента, подумала я.
В эту ночь ярко светила луна, и я смогла увидеть свое отражение в воде. Я смотрела на Аню Баланчину и как рыбы плавали по ее лицу. Она, казалось, была на грани слез, и я ненавидела ее за это. Я сняла обручальное кольцо и швырнула его в нее.
— Это был твой выбор, — сказала я. — Ты не должна чувствовать печаль.
Мне было двадцать лет. Я вышла замуж и вот я вдова. В этот момент я решила больше никогда не выходить замуж. Мне не понравилось украшение, говорящее, что я теперь чья-то собственность, пафосные зрелища свадеб, и тот факт, что соединение своей жизни с чьей-то еще означает пустить печаль в свою дверь. Я не создана для брака по любви или иной другой причине, или, возможно, брак не создан для меня.