— Я имею в виду, почему кто-то делает это? Почему люди влюбляются, если это означает, что есть шанс почувствовать себя вот так? Что, черт возьми, не так с людьми?! ЛЮДИ ЧЕРТОВСКИ БОЛЬНЫ И ИСПОРЧЕНЫ! Я имею в виду, я понимаю, это ощущается хорошо, понимаешь? Любить, быть счастливым, — ее тело тряслось, пока слезы падали быстрее, чем она могла дышать. — Но когда этот магический плед срывают с тебя, он забирает с собой все счастье и светлые чувства. А твое сердце? Оно просто разбивается. Оно разбивается, и этому нет оправдания. Оно разлетается на миллион кусочков, оставляя тебя онемевшим, опустошенно глядящим на осколки, потому что ты становишься свободным, все чувства, что были однажды в твоей жизни, уходят. Ты сдаешься всему этому дерьму, что зовется любовью, и теперь ты просто уничтожен.
Я быстро притянул ее в свои объятия. Она рыдала, и я сжал ее крепче. Мы стояли на углу улицы все то время, пока она плакала, и я опустил подбородок ей на голову.
— Я думаю, что Зевс сходил в туалет на моем заднем дворе сегодня, и я уверен, что забыл убрать.
Она отстранилась и приподняла бровь.
— Правда?
Я кивнул.
Мы обыскали весь задний двор и добавили отличную коллекцию экскрементов в пакет, затем Фей забралась в мою машину, и я повез ее к дому Мэтти.
— Все идет по плану, — сказала она, сцепляя руки вместе. — Ладно, сиди в машине, я пойду, брошу дерьмо, подожгу его, постучу в дверь, быстро вернусь в машину, и мы сделали это!
— Отлично.
Она поспешила, сделав все именно так, как сказала, и, когда она запрыгнула в машину, то смеялась как ребенок.
— Эмм, Фей?
— Да? — она смеялась, качая головой в удовольствии.
— Я думаю, что его деревянное крыльцо горит.
Ее взгляд устремился к окну, где крыльцо Мэтти определенно горело.
— ДЕРЬМО!
— Точно.
Фей собралась открыть дверь, чтобы разобраться с этим, но я остановил ее.
— Нет. Если Мэтти увидит тебя, он тебя уволит.
Она остановилась.
— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Я гадал, как много раз она может произнести это слово до того, как это станет скороговоркой.
— Пригнись, чтобы он не увидел тебя. Я сейчас вернусь.
Выскочив из машины, я побежал к крыльцу. Я посмотрел вниз на огонь и произнес маленькую молитву перед тем, как начал топтать огонь, включая пакет с дерьмом, к несчастью, покрывшим всю мою обувь.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — спросил Мэтти, открыв дверь и уставившись на меня. Запах дерьма быстро настиг его, и он закрыл нос рукой. — Это собачье дерьмо?
Я не знал что ответить. Я не был уверен, что сказать или как объяснить то, что моя обувь была покрыта экскрементами моей собаки. И я запаниковал.