Я опустил руки и стал потирать пальцы друг об друг снова и снова.
— Я мог убить его.
— Ты бы не сделал этого, — сказала она.
— Уходи, Элизабет, — сказал я. — Пожалуйста, просто оставь меня в покое.
— Пожалуйста, — она умоляла меня открыть дверь. — Я не уйду, пока не увижу тебя. Не уйду, пока ты не позволишь мне обнять тебя.
— Иисус! — закричал я, широко распахнув дверь. — Уходи, — когда я смотрел в ее глаза, мою душу начала терзать внезапная, дикая тоска. Мой взгляд уткнулся в землю, я не мог смотреть на единственного человека, который делал рай практически реальностью в моей голове. — И потом оставайся в стороне, Элизабет.
Я сделаю тебе больно. Ты заслуживаешь кого-то лучше, чем я.
— Ты… ты не имеешь этого в виду, — сказала она, ее голос сломался. Я больше не мог на нее смотреть.
— Это так, — сказал я. — Ты не можешь спасти меня, — я закрыл дверь и вновь заперся в сарае. Она толкала дверь, кричала мое имя, молила об объяснениях, молила об ответах на все неизвестные вопросы, но я перестал слушать.
Я уставился на свои руки, видя кровь, неуверенный, чьей она была, моей или Таннера, чувствуя ее на своих пальцах, под ногтями, повсюду. Это было так, словно стены кровоточили, и я не мог найти выход.
Мне хотелось, чтобы он знал, что я сожалею. Чтобы он знал, что я не должен был терять контроль. Мне хотелось, чтобы все это было сном. Я хотел проснуться и вернуть свою семью. Проснуться и никогда не знать, как много сердец может на самом деле разбиться.
Но больше всего я хотел дать знать Элизабет, что люблю ее. Каждую секунду. Каждую минуту. Каждый час. Каждый день.
Прости меня. Прости меня. Прости меня.
***
Когда много часов спустя я нашел в себе силы покинуть сарай, я открыл дверь и нашел на земле трясущуюся от холода Элизабет, кутающуюся в свое зимнее пальто.
— Тебе следовало пойти домой, — сказал я, мой голос дрогнул.
Она пожала плечами.
Я наклонился вниз и поднял ее на руки. Она обернула свои руки вокруг меня и прильнула к моему телу.
— Что он тебе сказал? — прошептала она напротив моей груди.
— Не имеет значения.
Она стиснула меня крепче, когда я понес ее к дому.
— Это имеет значение. Это имеет огромное значение.
Я положил ее на кровать и повернулся, чтобы выйти из ее комнаты. Она попросила меня остаться с ней, но я знал, что не могу. Мой разум был нестабилен. Перед тем, как я покинул ее дом, я остановился в ее ванной, чтобы очистить свои руки от крови. Как только вода стала горячей, я начал агрессивно тереть руки, пытаясь смыть кровь. Я не мог остановиться. Я продолжал тереть, добавив больше мыла, даже после того, как отмыл всю кровь.