— Как ты могла? — спросила я, мои глаза наполнились слезами. — Как ты могла просто взять и выбросить письма?
— Что?
— Папины письма. Я нашла их в мусорной корзине перед тем, как мы с Эммой переехали. Как ты могла?
Она тяжело вздохнула, соединив руки вместе.
— Лиз, я не просто выбросила их. Я читала все эти письма каждый вечер на протяжении шестнадцати лет. Каждую ночь. Сотни писем. А потом однажды я проснулась и осознала, что защитное одеяло, которое у меня было, не что иное, как костыль, который не позволяет мне жить своей собственной жизнью. Твой отец был прекрасным человеком. Он научил меня любить всем сердцем. Он научил меня отдаваться страсти. И потом я забыла. В тот день, когда он покинул меня, я забыла все, чему он учил меня. Я потеряла себя. Мне нужно было сделать шаг без костыля в попытке излечиться. Ты намного сильнее меня.
— Я все еще чувствую слабость. Почти каждый день я чувствую слабость.
Она взяла мое лицо в ладони и прижалась своим лбом к моему.
— И все-таки, ты чувствительная. Я была бесчувственной. Я не чувствовала ничего. Но ты чувствуешь. Нужно знать, каково это — быть слабым, чтобы найти свои собственные силы.
— Майк… он действительно делает тебя счастливой? — спросила я.
Ее лицо засияло.
Она действительно любила его.
Я даже не знала, что нам вновь позволено любить.
— Тристан, — спросила она. — Он делает тебя счастливой?
Я медленно кивнула.
— И это пугает тебя?
Я кивнула еще раз.
Она ухмыльнулась.
— А, тогда это значит, что ты все делаешь правильно.
— Делаю правильно что?
— Влюбляешься.
— Это так быстро… — сказала я, мой голос задрожал.
— Кто сказал?
— Я не знаю. Общество? Какое количество времени должно пройти до того, как ты начнешь снова влюбляться?
— Люди разное говорят и дают тебе всевозможные непрошенные советы и подсказки, как надо скорбеть. Они говорят тебе не встречаться ни с кем годами, дать пройти времени, но в том, что касается любви — определенного времени не существует. Единственная вещь, в которой можно посчитать любовь — удары сердца. Если ты любишь его, не преграждай этому путь. Просто позволь себе снова чувствовать.
— Есть кое-что, о чем я должна ему рассказать. Кое-что ужасное, и я думаю, что потеряю его.
Она нахмурилась.
— Что бы это ни было, если заботится о тебе так же, как и ты о нем, он поймет.
— Мама, — слезы катились из моих глаз, и я смотрела в глаза, которые были зеркальным отражением моих. — Я думала, что потеряла тебя навсегда.
— Прости, что покинула тебя, детка.
Я притянула ее в объятия.
— Это уже не важно. Ты вернулась.
***
Тристан вез нас домой после того, как я выпила слишком много бокалов вина на свадебной вечеринке, а Эмма уснула в своем кресле сразу после того, как мы уехали. Мы не говорили друг с другом, но так много было сказано, когда моя рука, которая была одинокой так долго, переплелась с пальцами Тристана.