Птицы — должно быть, герб здешнего барона. На двери красовались перевернутая подкова. Простолюдины верили, что железо отпугивает диких холмовиков, напоминая им о кандалах плененных собратьев. Кридмур усомнился, что такой оберег способен остановить жителей холмов, не говоря уж о нем самом.
Хозяин сказал:
— Да. Сюда. Годится. У них есть огонь.
В доме и правда горел огонь — из трубы поднимался дым. Две собаки, прикованные к столбу снаружи, заскулили и залаяли. Собакам Кридмур не нравился. Они чуяли пленившего его демона.
— Встречаемся в очаге. Сначала убей жильцов.
Кридмур со вздохом постучал в дверь.
Хижина была завалена горшками, кастрюлями, шкурами, копытами и костями животных, изношенными деревянными фермерскими инструментами: двузубые вилы, старая сломанная мотыга. Маслобойка? Он не был уверен в назначении половины предметов. С тех пор как Кридмур отслужил свое подмастерьем печатника в Ландрое, он ни дня не прожил, занимаясь честным трудом.
Слабый огонь тлел в углу. В хижине жил лишь один обитатель — козлобородый, жилистый, скорченный, как рыболовный крючок, старик по имени Осия.
Кридмур не стал его убивать. Наоборот, зная, что это не понравится Хозяину — именно поэтому — он решил со стариком выпить.
Осия хранил в деревянном бочонке мерзкое пойло, которое потягивал из черпака. Открывая дверь Кридмуру, старик уже еле стоял на ногах.
— Заходи, заходи, у меня больше нечего взять. Единственная дочка сбежала в Джаспер с каким-то смуглым молодцом, вздумала стать актрисой. Так что и ее тебе не украсть. Садись! Выпей!
— Пожалуй, не откажусь.
Кридмур присел, из осторожности отказался от пойла Осии — даже у сил, которые человеку давали Хозяева, были свои пределы, — и хлебнул из бутылки, которую утащил с судна. Заметив на стене старую винтовку и несколько потрепанных знамен, поинтересовался, не доводилось ли старику воевать, и вскоре они разболтались о давно забытых сражениях.
— Кридмур, убей его и покончим с этим.
— Не вижу необходимости.
Голос обиженно брюзжал в голове, но Кридмур не обращал внимания.
Тридцать лет назад Осия сражался за Баронии Дельты на севере, в битве, которая, как он до сих пор верил, должна была поддержать их союз с молодой Республикой Красной Долины. Кридмур знал, что на самом деле местный барон действовал в интересах Стволов, но переубеждать старика не стал. Просто наврал ему с три короба о собственных ратных подвигах. Старик охотно верил россказням, пил и трепался без устали. «Как же здесь, наверное, одиноко», — подумал Кридмур.
Когда мертвецки пьяный старик наконец свалился с ног, Кридмур вынес его на улицу, положил рядом с лающими собаками, вернулся в дом, закрыл ставни и запер дверь.