— И если он одолевает вас, — спорит Оз, — он получит все, что захочет. Я не удивлюсь, что он пропустил это сражение, чтобы вынудить нас принять на себя такой риск. Он хочет, чтобы мы считали его слабым, чтобы он мог проявить себя сильным.
— Это не имеет значения, — говорит Астон, подходя, чтобы присоединиться к дискуссии, Солана следует за ним. — Если вы хотите, чтобы щенок пришел, вы должны предложить ему лакомство.
— Если щенок на самом деле не волк, готовый пожирать все, — спорит Оз.
— Поэтому мы будем готовы, — говорит Одри. — Вейн и я владеем силой четырех.
— Но этого будет недостаточно, — говорит Оз. — Вам также нужна сила боли.
Они спорят, и я знаю, что должен, вероятно, вмешаться… не то, чтобы Одри не могла с этим справиться.
Но точка зрения Оза заставляет меня задуматься над песней ветра.
Я проверяю ее еще несколько раз, удостоверяясь, что я действительно правильно перевел, потому что если это так… то это будет ужасно.
Песня, кажется, становится громче, когда я слушаю, когда ветер подбадривает меня, поощряя сделать большой беспорядок из всего… в этом, кажется, я лучший.
В конечном итоге я откашливаюсь и говорю Арелле:
— Пока не посылай птицу. Мне нужно, чтобы ты изменила сообщение.
Холодный пот стекает по моей спине, и я не могу смотреть на Одри, когда мямлю:
— Нам нужно изменить имя Одри на Солана.
— Почему она?
Требуется мгновение, чтобы осознать, что за вопрос у меня вылетел. Но, поскольку я спросила, мне нужно узнать ответ.
Я поворачиваюсь к Вейну, чувствуя себя ничтожной, и добавляю:
— Ты доверяешь ей больше, чем мне?
— Конечно, нет! — Вейн тянется к моей руке, но останавливается. — Прислушайся к ветру… скажи, что я не прав в отношении значения строк о мире и боли.
Я прислушиваюсь к ветру.
Затем прослушиваю снова.
И снова.
— Я чувствую необходимость указать, что тоже знаю силу боли, — говорит Астон, улыбкой давая понять, насколько ему нравится наша неловкость. — Как и наш капитан. И любой из Сил Бури.
— Да, но песня не о них, — говорит Вейн. — Прислушайтесь к другим словам. Всем нам известно, что я не всегда ценил Солану из-за нашей предполагаемой помолвки. Бьюсь об заклад, именно это имеется в виду в словах о познании ценности союзника. К тому же, лишь она выбралась из темницы Райдена. Также лишь она обнаружила лучший способ использования силы боли. Все это предполагает, что ты готова, — говорит он Солане.
— Я готова, — отвечает она. — Готовилась всю свою жизнь.
Меня накрывает новой волной зависти.
Особенно когда Вейн добавляет:
— Я думаю, что так должно быть. Солана и я — единственные здесь, у кого не было абсолютно никакого выбора относительно вовлечения во все это. Я здесь, потому что я Западный, а Солана здесь, потому что она часть королевской линии. Мы оба потеряли наши семьи, и наши жизни контролировались из-за Райдена. Это наш шанс вернуть наше будущее.