Хуже всего, когда мобильный звонит в неподходящее время.
Вдруг Александр Борисович сидит в засаде и звонок его выдаст?
К тому же Виктор был уверен, что мобильный Турецкого отключен.
Юрий Данилович, благополучно зашивший свой спальный мешок, теперь был необычайно весел и жизнерадостен. За ужином он пил много вина, постоянно шутил и рассказывал всевозможные истории из собственной жизни, за достоверность которых он каждый раз ручался как за себя самого.
— Вообще-то, ребята, у меня есть одна мечта, — сказал Юрий Данилович, выпив уже изрядное количество. — Знаю, что это выглядит безумно и по-ребячески, но ничего не могу с собой поделать.
— А что за мечта? — поинтересовался Бровкин.
— Новая жизнь, — неопределенно сказал Юрий Данилович и замолчал.
— Ты что имеешь в виду? — удивился Герасим Севастьянович. — До трехсот лет, что ли, дожить хочешь?
— Нет, — поморщился Юрий Данилович, — не в этом дело. Просто как-то раз, давно уже, сидел я, пил водку и думал. Мне как раз тогда тридцать шесть лет стукнуло. В общем, понял я, что половина жизни прожита. И ничего особо хорошего за эти полжизни я не видел: Ничего, — сказал я сам себе, — теперь ты стал умнее и следующую половину жизни проживешь по-другому. А потом у меня водка кончилась — и я пошел в магазин за новой. А пока шел до магазина, минут пятнадцать, — на дворе осень, на улицах слякоть — шел и смотрел вокруг. В общем, пока я шел, понял вдруг, что и следующую половину жизни я проживу точно так же. Среди всей этой слякоти. А потом получу пенсию две тысячи рублей и стану ходить на коммунистические митинги. Я ведь сразу после этого из армии уволился.
— Да, Юра, — засмеялся Герасим Севастьянович, — ты не патриот.
— Да при чем тут патриотизм, Герасим! Просто не хочу я, чтобы ко мне как к скотине относились. Пока можешь ходить — кормят, а после — на мыло. Это и есть наша страна. По-другому у нас к людям не относятся, и не важно, кто у власти. При царе так было, при большевиках так было. И при демократах так же.
— Так ты что, уехать, что ли, хочешь?
— Жить я нормально хочу! Чтобы включать телевизор и не видеть этих паскудных рож.
— Все так живут, — усмехнулся Герасим Севастьянович.
— А я не хочу как все. — Юрий Данилович резко поднялся и вышел из мотеля.
Остальные участники группы выживания какое-то время сидели молча. Разговаривать никому не хотелось.
— Саша не звонил? — нарушил тишину Сергей Юшин, обращаясь к Солонину.
— Нет, — отрицательно покачал головой Виктор.
— Завтра утром мы отправляемся дальше, ему придется нас догонять. Ждать мы не можем.