Чужеземец закивал головой и снова заулыбался.
В Сеуле чужеземец сказал сановнику, который вышел его встречать:
— Я много раз слышал, что ваша страна славится добрыми обычаями. А теперь понял, что это не простые слова.
Сановник удивился и спрашивает:
— Отчего, почтеннейший, вы возносите такие хвалы Корее?
Чужеземец ответил:
— По пути сюда я встретил в Пхеньяне старика необычного вида, подумал, что он честный и благородный, и решил испытать его. Нарисовал пальцем круг в воздухе, желая сказать, что небо круглое, он же пальцем начертил квадрат — это значит, что земля имеет четыре стороны. Затем я показал ему три пальца, имея в виду три принципа Самган[27], он же загнул пять пальцев, подразумевая пять принципов Орюн[28]. Напоследок я приподнял подол, это означало, что в старину хотя и носили длинные платья, но хорошо управляли страной, он же показал на свой рот, желая объяснить, что, когда страна приходит в упадок, надо быть мудрым в речах. Раз уж случайный прохожий обладает таким умом, то что говорить о людях знатных и образованных.
Сановник доложил о старике королю. Король подумал, что простой смертный не вызовет восторга сановного чужеземца — наверняка это «скрытый талант». И еще он подумал: «Лишь в стране, где правит такой мудрый король, могут жить такие умные люди, как этот старец, знающий толк в учении Конфуция и Мэн-цзы». И повелел король тотчас призвать к нему старца.
Старик приехал в Сеул и очень удивился, когда ему дали в награду деньги.
Один сановник спросил старика:
— Скажи, старик, почему ты начертил пальцем квадрат, когда чужеземец нарисовал круг?
— Я подумал, что он любит круглые рисовые лепешки дельпхен, я же предпочитаю квадратные индельми.
— А почему ты показал пять пальцев, когда он показал три? — снова спросил сановник.
— Я понял, что гость ест три раза в день, я же хочу есть пять раз.
— А почему ты показал пальцем на рот, когда гость поднял подол?
— Наверное, он хотел сказать, что больше всего его беспокоит одежда, я же забочусь только о пропитании — вот и показал на рот.
Придворные расхохотались, но тут же смолкли, и лица их приняли серьезное выражение, словно они решали важное государственное дело.
Перевод Вадима Пака