- Не называй его так! - закричала оскорблённая Екатерина,- И не надо взывать к отцу! Если б твой отец был сейчас здесь, он знал бы, что делать. Твой отец знал, что какой бы ни был король, его надо уважать.
- Учись у де Гиза. Он понял, что надо первым наносить удар, а не ждёт, когда нападут на него.
- Это обвинение? - поднял бровь от удивления Гиз.
- Нашли твой пистолет,- пожал плечами Анжу.
- Тем лучше,- губы Гиза искривились в ухмылке,- Я жаждал совершить это преступление.
- Тебя ни в чём не упрекают,- Анжу убрал непослушный локон с лица,- Надо было стрелять точнее.
- Тот, кто покушался на Колиньи, хотел обвинить в этом меня,- задумчиво произнёс Гиз.
- Тогда начинай расследование, защити Колиньи, Гиз! - запротестовала Екатерина, - Если бросишь все силы короля на это расследование, то погубишь королевство, которое я всеми силами пытаюсь возродить. После смерти вашего отца вся грязная работа на мне! И меня это не страшит! Я спасу своих детей. Я готова жизнь положить ради вас.
- Это вы приказали убить адмирала Колиньи? - Карл ужаснулся от своей догадки.
- Да, я! - вскричала королева-мать,- Я одна. Не надо было промахиваться. Твой брат прав. Теперь надо идти до конца. Надо убрать лидеров и немедленно - это заставит их успокоиться и сделает сговорчивее. Сегодня вечером, ночью. Конде, потом Добинье... Телиньи, Бовуа, Морне...
- Дюбортаса, Ларошфуко.
- Миосенса и других.
- Крюсоля, Арманьяка.
- И, конечно, Генриха.
- Нет, его не надо! - захрипел Король, задыхаясь от очередного приступа удушья,- Не трогайте Генриха!
- Колиньи.
- Колиньи, - Карл теребил завязки на своей рубашке, лицо его было влажным от выступившего пота, глаза лихорадочно блестели, в уголках рта выступила пена, - Вы хотите смерти адмирала? Я - тоже. Тоже. Он меня подавляет - думает, что может править вместо меня. Но, пока ещё я король
- Так сколько... надлежит убить?
- Всех! Всех! - в исступлении выкрикивал король, корчась от боли.
* * *
Звон колоколов церкви "Сен-Жермен" страшным гулом разносился по галереям Лувра, заглушая оглушающие крики и предсмертные стоны, доносившиеся из-за двери.
Со стороны коридора раздался отчаянный стук.
- Кто там? - спросил женский голос.
- Спасите! - взывал мужской голос с той стоны.
Дверь тотчас же открыли. Окровавленный мужчина, не замечая служанок, шатаясь и оставляя кровавые следы на стенах и коврах, бросился к ногам потрясённой Маргариты. На обагрённом до неузнаваемости, своей и чужой кровью, лице, она узнала эти расширенные от ужаса глаза, которые ещё вчера смотрели на неё с преданностью и восхищением.