Предельный князь разбудил свою жену. Улада поставила на стол перед мужем большой стеклянный кубок до краёв наполненный хмельным мёдом. Затем ласково дотронулась до его седеющих волос и тихо спросила:
- Что случилось, любимый?
- Не твоё дело, женщина, - резко оборвал жену Чернек Озеров. - Пошла вон отсюда!
Улада спокойно удалилась в опочивальню. Никакой обиды за столь грубые слова она не испытывала. Улада была мудрой женщиной, очень хорошо знавшей своего мужа. Сейчас он накричал на неё, ничего не сказал. Но через пару дней успокоится, сам поведает обо всём, что случилось и даже попросит её совета. Правда, извинений можно не ждать. Такой уж он человек, её супруг, уже тридцать лет правивший Суломатьем.
Чернек молча отхлёбывал сладкий пьянящий мёд и вслушивался в то, что происходит на улице. Было очень тихо. Когда кубок опустел не четверть, князь Озеров расслышал доносившуюся с улицы лёгкую суету. Никто не кричал, не шумел. Опытным ухом Чернек определил, что происходит. Несколько десятков человек в полном порядке и спокойствии выводили своих коней из стойла. Доносились негромкие команды. Через некоторое время послышался скрип открываемых ворот его резиденции. Сотня конных латников направилась прочь из города. Похоже, что Вейкко оказался умнее, чем думал про него Чернек. Мудрейший всерьёз решил поднять восстание, а не просто покончить жизнь самоубийством, устроив неравный бой в Старогулье. Может надо было выступить вместе с ним? Кубок опустел наполовину.
В памяти всплыл день, когда Чернек Озеров присягал Лесьяру Строгову. Рубиновые лучи закатного солнца забрызгали небо кровавыми отблесками. Складки земли неумолимо заполнялись чернотой надвигавшейся ночи. Поле битвы было усеяно телами мёртвых воинов. В тот день восемь тысяч ратников Рустовесской земли и около двадцати тысяч киврийцев и вечерников расстались с жизнью у Чёрного кургана. До слуха периодически долетали стоны раненных. В нескольких местах уже начали полыхать погребальные костры. Дом Озеровых присягал державному князю вторым, после Дома Юрьевых. Чернек помнил каждое мгновение своей присяги. Десятки тысяч измученных кровопролитной битвой мужчин наблюдали за происходящим счастливыми взорами победителей. Погибшие также были свидетелями его клятвы. А теперь? Если Вейкко прав, то долг веры и дружбы взывает Чернека к тому, чтобы изменить своей клятве. Поднять знамя восстания против того, кого он клялся защищать и поддерживать. Владыка Старогулья не отрываясь выпил остававшийся в кубке мёд и отправился спать.
***
Несколько дней спустя, предельный князь услыхал решительные шаги кованых сапог по деревянным ступенькам, ведущим к его Малому залу. Он ждал этого разговора с той самой ночи, когда Вейкко покинул Старогулье. Ждал и поэтому был полностью к нему готов. Чернек спокойно откинулся на спинку резного кресла и расправил плечи. В приоткрывшуюся дверь заглянул его охранник.