Я вижу, что по дорожке идет Джейн Джоунс в своей фирменной одежде. Она работает на Шестой авеню, в «Жареных цыплятах Черча».
— Малыш, Дарнелл. И Бренда! — выкрикивает она, ужасно растягивая мое имя.
Она до сих пор не может мне простить.
В школе мы вместе проходили практику. «Американский банк» взял нас кассиршами, и мы стали учиться правильно говорить и одеваться, как белые. Короче, тому, что я и делаю сейчас на работе.
Но Джейн в два раза шире меня, плечи у нее такие же здоровые, как у Дарнелла, и вся она такая темная-темная. Брат Лобо, поэт, говорил про нее: «Вот это вещь!» И совсем черная. Когда мы были маленькими, я всегда завидовала ее коже, да и лицу, у нее не выступала вперед нижняя челюсть, и шея была длиннющая, и на коже не было никаких шрамов, как у меня. Я была светлее, и всякие царапины были видны на мне месяцами. Но когда банковские стали проверять практиканток, я видела, как они смотрели на Джейн, когда мы с ней пришли на собеседование. Мы обе говорили так, как надо. Но ее волосы! Ее плечи! Она могла расправлять волосы хоть каждый день, и все равно это были волосы африканки; она носила короткую прическу, но это делало ее шею еще длинней.
Джейн никогда не спрашивала меня о том, как мне работается в совете. Я долго ее не видела, Дарнелл сказал, что у нее мать сошла с колеи, стала курить всякую дрянь. Джейн ходила за ней, а теперь получила работу у Черча.
— Пошли со мной, Малыш, — бросает она через плечо. — Или Бренда завела себе гарем?
— Лучше не открывай сегодня рта, мальчик, — орет за спиной Малыша мистер Таккер. — Потом проверишь, работает ли язык.
Мы идем в заднюю комнату, и Дарнелл треплет мне волосы и щекочет шею.
— Хочешь самый потрясный подарок в честь моей любви? — говорит он.
Он пытается ущипнуть меня за шею, потом целует, но Софая с Полой все время бегают туда-сюда. Короче, мы бросаем это дело и идем в гостиную, чтобы помочь маме Дарнелла готовить, потому что в субботу к ним могут завалиться и знакомые, и почти незнакомые — кто угодно.
Мы разделываем цыпленка, жарим его с перцем и луком, готовим стручковую фасоль, макароны с сыром, шейку и горошек для мистера Таккера. А еще бисквитный пирог с шоколадной глазурью. Она всегда так готовит, каждую субботу.
Все дети садятся есть, с улицы заходят мистер Таккер, мистер Ланир, а потом Роскоу Уайли. Они все садятся в гостиной и начинают смотреть телек. Софая, Пола и их подружка Такима выходят из комнаты, что-то напевая по дороге, а Дарнелл ведет меня во двор. Мы садимся на ступеньки, ночь кажется еще жарче, чем день, слышно, как пахнет шпинат у изгороди, как будто его прямо сейчас готовят. Помню, отец говорил, что время может ускоряться и ходить по кругу, он рассказывал тогда про шторм, в который попал в Талсе.