— А ты не хочешь оставить мне Урагана? Тоже на добрую память, — тотчас же ввернула Ирис.
Ингрид, до той поры молчавшая, строго одернула дочку:
— Думай, что говоришь! Твой отец болен, но он выздоровеет. Я очень надеюсь на этот новый курс лечения.
Ирис принялась оправдываться:
— Я тоже верю в это лекарство. Говорят, оно способно творить чудеса… У меня и в мыслях ничего такого не было… Я имела в виду, что не надо продавать Урагана.
— Ладно, не выкручивайся, я все понял, — печально промолвил Алесиу.
Ирис это задело за живое, и она снова стала пререкаться с отцом:
— Скажи, зачем дарить лошадей твоим внукам, если они живут в Рио? Что они там будут делать с лошадьми?
— А что ты собираешься делать с Ураганом в Рио? — задал встречный вопрос Алесиу.
— А при чем тут Рио? — вступила в разговор Ингрид. — Мы живем на фазенде. И кстати, Ирис, по-моему, права: она любит Урагана, не надо его продавать.
В отличие от матери Ирис верно поняла, какой смысл вкладывал в тот вопрос ее отец, и потому молчала.
Алесиу же вынужден был сам все объяснить — специально для Ингрид:
— Твоя дочь спит и видит, как она будет жить в Рио. И помчится туда на следующий же день после моих похорон! А с Ураганом будешь управляться ты.
Такое обвинение Ирис не могла оставить без ответа.
— Да, я мечтаю жить в Рио! — сказала она. — И уеду туда сразу же, как только сдам последний экзамен в школе. А Урагана я поселю в конюшне у Педру.
— Тебе пока никто его не подарил, — напомнила ей Ингрид.
— А я сама его куплю! Займу у Педру денег и куплю! — огорошила родителей Ирис и, пока они пребывали в растерянности, вышла, громко хлопнув дверью.
— Может, я действительно не прав? — устало произнес Алесиу. — Может, надо отдать ей эту чертову лошадь?
Ингрид явно понравилась такая перемена в его настроении, но она знала, что давить на Алесиу не следует — он этого не выносит, и потому промолвила мягко, ласково:
— Решай сам…
Он ничего не ответил.
Спустя некоторое время Ингрид пришло в голову спросить его:
— А как же ты найдешь детей Элены, если даже не знаешь, где она живет?
— У меня есть ее телефон, — сказал Алесиу, весьма удивив своим ответом жену.
— И что, ты ей звонил? — спросила она.
— Да, много раз.
— И я ничего об этом не знала! — укорила его Ингрид.
— А мне в общем-то не о чем было рассказывать, — спокойно пояснил он. — К телефону всегда подходила прислуга, а Элена мне потом не перезванивала.
— Хорошая дочь! — не удержалась от язвительного замечания Ингрид.
— Возможно, прислуга забывала сказать ей, что я звонил, — неловко попытался вступиться за Элену ее старый больной отец.