Появление бригады домовых не прошло мной незамеченным. Не заметишь их, как же! Стоят двенадцать лохматых микрогномиков с раскрытыми ртами.
– Добро пожаловать.
Реакция домовых была естественной… групповой обморок.
Выбрав из них самого старого – скорее всего бригадир, я привел его в сознание. Сначала он попытался вырваться и убежать, потом снова вырваться и укусить за палец.
– Вас вроде послали работать, а не панику поднимать? – я поставил домового на пол.
Тот, почувствовав под собой пол, упал на колени и принялся отбивать поклон, словно гвозди головой забивая, и приговаривать:
– Смилуйся! Бах! Не забирай! Бах! Не оставляй деток сиротами! Бум-м-м!
– Если успокоишься и прекратишь шуметь, я подумаю.
Итак, с домовым довольно быстро нашли общий язык. Домовые не люди, они видят нас на любом слое, но у них четкие правила, свои догмы и уставы. Выяснив, что я от него хочу, и, узнав, что я студент, а не работающий «проводник», он пинками поднял своих и, раздавая затрещины, стал контролировать работы.
Стены и потолок в быстром темпе был оштукатурены, после чего я немного состарил штукатурку на трое суток, после чего гномы ошкурили ее.
По мановению трудяг в комнате появилась нормальная перегородка, отделяющая ванную комнату от остальной части чердака, и такая же перегородка для кухни. Не знаю как, но они приволокли новую ванну, словно только что из магазина, а также унитаз и раковину.
После того как они все установили и хотели начать притаскивать мебель, я остановил все еще не отошедших от испуга домовых и, развязав горловину дорожной сумки, повел за собой их старшого.
Вскоре из недр сумки появился широкий шкаф с огромным зеркалом-дверью, в котором был весь мой гардероб. Большая двуспальная кровать с пухлой периной и балдахином. Два кресла, письменный стол, диван, журнальный столик и несколько стульев. Под конец домовые, натужно пыхтя, вытащили последнее – шкаф с книгами. Старший домовых, как увидел огромное застекленное чудо, полное книг, только ахнул. В шкафу были мои любимые книги плюс кое-что по учебе.
А вот две дорожные сумки, которые вынес один из домовых, оказались для меня неожиданностью.
К горловине каждого был привязан небольшой свиток, опечатанный семейной печатью.
«Сын, я рад, что ты наконец собрался с духом и решил жить и решать самостоятельно. Я не собираюсь навязывать тебе наш уклад, от которого мы все рано или поздно пытались сбежать, твоя мать, кстати, продержалась дольше меня.
Жизнь настолько странная штука, что тебе в этом не смогут помочь никакие призраки учителя, среди которых мы отбирали лучших из лучших, но почувствовать вкус жизни и понять людей ты должен и сможешь только сам.