— Как у тебя дела?
Она открыла глаза и начала часто моргать, но перед ней была лишь черная пустота. Волна новой паники захлестнула Эбби: она испугалась, что из-за газа потеряла зрение. Встав и протерев глаза, она почувствовала, как разорвала какую-то пелену. Бросив взгляд в сторону, откуда раздался голос, она заметила фигуру, укрытую тенью.
— Я думаю, что жить буду, — угрюмо произнесла она в ответ. — Боже мой, глаза…
— На, промой их.
Он наклонился над ней и поставил глубокую тарелку с водой на пол возле голого матраца, на котором она лежала. Когда Эбби промыла глаза, он зажег спичку и поднес ее к свече, которая озарила неясным светом и его, и все вокруг. Эбби снова увидела узкое лицо и голубые глаза. Молодой человек не улыбался, он молча протянул ей полотенце, которое пахло керосином.
— Спасибо.
— Дай мне осмотреть твою рану на голове.
Эбби повернулась, чтобы ему было удобнее. На ней был просторный коричневый свитер, не принадлежавший ей. Он был грубый и грязный, с каким-то неприятным запахом, но парень надел его на нее, потому что вещи Эбби насквозь промокли. Эбби стало не по себе от мысли, что она не может вспомнить, как ее переодевали. Но она все равно была рада этому, так как в комнате было чертовски холодно. Ладно, на ней хотя бы остались ее брюки.
— Да, шишка огромная. Еще я вижу небольшой порез, но швы, думаю, не понадобятся. Не двигайся, пока я буду обрабатывать рану, — спокойно произнес молодой человек.
Он смочил полотенце в тарелке и приложил к ее макушке. Эбби огляделась. Комнатка была маленькая, в ней пахло сыростью, а стены были сплошь покрыты трещинами. В деревянном полу не хватало нескольких досок. Мебель в комнате отсутствовала. В углах валялся какой-то хлам, старые газеты и журналы. Под окном, которое завесили старым одеялом, был брошен еще один матрац. Эбби услышала, как в соседней комнате разговаривают люди, и сквозь полуоткрытую дверь заметила на стене мелькавшие от их движений резкие тени.
— Вот так. Жить действительно будешь. Ты получила сильный ушиб и потеряла сознание, а потом проспала четыре часа. Я уже начал волноваться. — Он выставил вперед руки. — Сколько пальцев?
— Восемнадцать?
На его лице мелькнуло подобие улыбки. Он протянул ей кружку.
— Это чай. Здесь еще есть вода. Ты должна много пить. На ноге синяки, но они сойдут.
Она почувствовала, как ее голень сразу дала знать о себе ноющей болью.
— Спасибо тебе. Где мы?
Он пожал плечами.
— В доме. Это нора.
— А кто ты?
— Живущий в норе.
Она посмотрела на него поверх кружки, увидев, что на этот раз он улыбнулся. Было сложно догадаться, сколько же ему лет. Может, больше двадцати пяти. Несмотря на щетину, молодой человек выглядел утонченно, даже как-то женственно. Он был очень привлекательный. По ее взгляду он понял, что она его видит именно таким.