Клодин была вне себя, все равно как если бы я не согласился на помолвку — вот легкомысленный лентяй, ни на одной работе не может удержаться.
— Просто я хочу найти место получше, — говорил я, сидя у нее в общей комнате как-то вечером, когда родители ушли из дому. — Это ведь было хуже некуда, я думал, тебе не нравится, что я там работаю. Теперь найду что-нибудь поинтересней, может, даже в конторе.
Она подсела ко мне на диванчик.
— Ох, Майкл, вот бы замечательно. Тогда я бы вправду поверила, что ты человек серьезный. Надо поглядеть в «Ивнинг пост», в отделе спроса. Я тебе помогу.
Она пошла в кухню и вернулась с газетой, держала ее точно огромную простыню, в которую собралась меня запеленать.
В этот вечер нас обуяла нежность, мы сидели рядышком и миловались, но лечь не посмели: а вдруг раньше времени нагрянут родители. Тайные эти ласки сближали нас больше, чем полная свобода в лесу. Я ушел, унося в бумажнике адреса шести различных фирм, — я искренне пообещал побывать во всех завтра же с утра пораньше.
Я ничего не стал решать, я думал о далеком будущем, а покуда предоставил все судьбе. И когда она решала за меня, я жаловался и ругался, но это не беда, все равно дело сделано и обратно хода нет. Раз я не могу ничего изменить к лучшему, пускай все идет как идет. И потому я рано научился не горевать попусту о том, чего не поправишь, — надо, мол, было поступить не так, а эдак и теперь мне жилось бы куда лучше.
Я сдержал слово: надел лучший из своих украденных на фабрике костюмов (вздумай я купить его в магазине, пришлось бы выложить двадцать гиней) и в половине десятого зашел по первому объявлению. Выглядел я неплохо — росту во мне метр восемьдесят, и, хотя после школы я не больно надрывался на работе, жиром я не оброс. Вернее сказать, я так усердно выпускал пары с Клодин и столько миль вышагивал с ней каждую неделю, что был даже худым, и, пожалуй, из-за этого, не считая всего прочего, могло показаться, будто я — парень не дурак. И держался я так, словно был года на два старше своих лет, тоже, наверно, оттого, что много упражнялся с Клодин да притом беспокоился, как бы мне с ней не запутаться вконец, так что потом и не вырвешься. По лицу сразу видно было — хлопот у человека по горло, я заметил это выражение в зеркале однажды поутру, перед бритьем, и так как оно вполне меня устраивало, решил его всячески сохранять, хотя вообще-то оно мне вовсе не свойственно. Вот, наверно, почему меня взяли уже во втором месте, куда я пришел по объявлению — в контору Питча и Блендера, агентов по продаже недвижимости.