Но стоило Мааре упомянуть о возможности такой поездки, как Орнт сразу же вызывался сопровождать ее. Ему было интересно и любопытно взглянуть на место, где родилась и выросла такая чудесная женщина, ставшая его женой. Познакомиться наконец-то с ее матерью, женщиной, о которой он слышал очень много, но не представлял ее, ведь образ, созданный на основе рассказов Маары, всегда с едва ли не благоговением рассказывающей о той, что подарила ей жизнь, никак не вязался у него с обликом любящей и заботливой матери. Он видел, как печалят его жену воспоминания о том времени, в котором еще не было ни его, ни их семьи, и не решался задавать мучавшие его вопросы, боясь причинить ей лишнюю боль. И Маара была вынуждена отступать перед его напором, ведь она не могла привезти его к горам, провести лесной дорогой, на которой, вполне возможно, ее ждали бы разгневанные сородичи, не слишком обрадованные ее возвращением. Не решилась бы представить его Зиберине, введя своего мужа в ее дом, сокрытый надежно даже от самых любопытных глаз.
Маара не могла отплатить такой черной неблагодарностью женщине, которой была обязана всем, что имела. И она отшучивалась от предложения мужа отправиться в дорогу без промедления, объясняя свое решение тем, что еще не пришло благоприятное время. А затем просиживала бессонные ночи на широком подоконнике распахнутого настежь окна, полными слез глаза глядя в бархатистую, густую темноту, в которой тоскливо и протяжно выл ветер, тревожно шелестели листья качающихся деревьев и неясными голосами переговаривались ночные птицы. Ее тайна, тщательно скрываемая и охраняемая ото всех, медленно разрасталась, превращаясь в слишком тяжелую для плеч одного человека ношу. Но рядом с ней не было того, кто смог бы ей помочь, принять на себя часть груза, разделить его непосильную тяжесть с ней. Иногда ей казалось, что она готова рассказать правду Орнту, ведь он так сильно и искренне любил ее. Но касаясь рукой его щеки, скользя ладонью по широкой груди, пропуская сквозь пальцы густые прямые пряди цвета спелой пшеницы, глядя с улыбкой в его смеющиеся глаза, Маара чувствовала, как угасает ее решимость, постепенно сходя на нет. Что бы сказал ее заботливый и верный муж, узнав, что его прекрасная жена вовсе не человек? А щедрая на добро душа, которую он так полюбил, когда-то принадлежала другому живому человеку, у которого ее попросту отобрали? Как бы он взглянул на нее тогда? Коснулся бы с нежной улыбкой ее лица, поцеловал теплые губы, что несколько лет назад были холоднее льда? Ответ Маара знала слишком хорошо: нет. И как ей не было больно это сознавать, но ответ был только таким, однозначно решительным, категоричным и отрицательным. Он не смог бы понять того, что она сделала, и не сумел бы принять ее другой. Но чем больше проходило времени, тем спокойнее становилась Маара: боль в ее душе и страх пред разоблачением постепенно сменялись твердой уверенностью в том, что ее тайна навсегда погребена под толстым слоем несказанных слов и не сделанных признаний. Но она забыла простую истину, иногда враг скрывается не в окружающем нас мире, не прячется под масками близких и родных, не поджидает на темных дорогах неудач, а таится глубоко в сердцах, ожидая своего часа и возможности вырваться на свободу. Подчас, враг человека оказывается в отражении, которое он привык каждый день видеть в гранях зеркал…