Малинцин вышла вперед, чтобы провести переговоры.
— Ten cuidado, берегись, — предупредил Кортеса Исла, не веривший в то, что Малинцин правильно переводит с испанского на науатль.
Она была индианкой, и по этой причине ей не доверяли. Индианка, да еще и женщина. Более того, когда Кортес начал говорить, Исла его слова показались неправдоподобными. Кортес утверждал, что их войска, насчитывавшие сейчас уже около тысячи человек вместе с семпоальцами, оружием, экипировкой и пушками, просто прогуливались здесь. Так уж вышло, что они очутились на этом континенте, они просто проходили мимо, шли в гости или совершали паломничество, как будто Теночтитлан был Кентерберийским собором или Сантьяго-де-Компостела.
— Тласкальцы не верят, что мы идем с миром, — сказала Малинцин Кортесу, завершив разговор.
— Скажи им, что мы друзья.
— Они в это не верят. Они говорят, что мы им не друзья.
— Скажи им, что мы гости Моктецумы.
Если они ненавидят Моктецуму, как сказал Кортесу Агильяр, то они боятся его. Если нельзя с ними подружиться, то пусть они нас боятся.
— Мы под защитой великого Моктецумы, — повторила она.
И тут тласкальский воин, выхватив обсидиановый топор, отрубил голову одной из лошадей.
— Dios mió[52], моя прекрасная девочка! — закричал Альварадо и в ярости отрубил голову напавшему на его лошадь тласкальцу.
На мгновение все замерли. Кортес спрыгнул с коня и, выхватив меч, спрятал Малинцин за своей спиной.
— Защищайте женщин! Приготовиться к атаке! — крикнул он своим офицерам.
Убийство лошади спровоцировало стычку. Более того, индейцы, ранее считавшие лошадей бессмертными чудовищами, теперь поняли, что испанцы — это обычные люди, а их военные приспособления уязвимы.
— Приготовиться к атаке! — пронеслось по колонне солдат.
Эти слова передавались из уст в уста, словно костяшки домино, падавшие друг на друга:
— Приготовиться к атаке!
— Приготовиться к атаке!
Пока эти слова эхом отражались от скал, тласкальцы построились, держа в правой руке обсидиановые мечи, а в левой — дубинки с шипами. Один из них, сделав шаг вперед, отрубил голову другому коню. Альварадо пришел в ужас. И как только люди могут быть такими жестокими? Он немедленно убил наглеца.
— В атаку!
— В атаку!
Переход здесь был слишком узким, а расстояние до противника слишком маленьким, чтобы испанцы могли воспользоваться своими длинными мечами, мушкетами и пушками, зарядить арбалеты.
— Пользуйтесь короткими мечами, щитами, кинжалами и топорами. Каждый за себя, плечом к плечу.
— Каждый за себя! — прокатилось по войску.
Малинцин оттеснили назад, и она оказалась в толпе женщин, не знавших, стоять ли им, бежать или сдаваться. Они прижались друг к другу, готовые умереть на месте.