— Если будешь петь песни лжи, девочка, твой язык выпадет изо рта. Мы подумаем над твоим предложением, — ответил Куитлауак. — Отправьте к нам посла для переговоров.
Малинцин передала слова Куитлауака Кортесу. Она дрожала.
— Отправьте к нам мужчину. Одного мужчину, — повторил Куитлауак. — И не отправляйте женщину.
Малинцин повернулась к Кортесу.
— Они не хотят говорить со мной. Кого мы пошлем на переговоры?
— Ботелло.
— Ботелло? Нет, только не Ботелло, Кортес. Я сама пойду.
— Мы пошлем Ботелло. Это не обсуждается. Ботелло идеально подходит для этой роли.
— Мы отправляем нашего лучшего врачевателя, человека, живущего с вашим народом, женатого на местной женщине, человека, знающего тайны земли и небес! — крикнула Малинцин, чувствуя, как дрожит ее голос. — Он понимает некоторые слова вашего языка и уважает ваши традиции.
— Ваши традиции? И это говоришь мне ты, принцесса? Ты что, уже не одна из нас?
— Нет. Да.
— Очень хорошо. Пришлите этого бледного демона. Мы будем ждать его, когда солнце окажется в зените.
Новый император и его спутники скрылись в храме на вершине пирамиды.
— Не посылай Ботелло! — взмолилась Малинцин. — У него нет шансов, Кортес.
— Это не так. Ботелло неуязвим. Он вечен. Он может защитить себя заклинаниями. Ботелло лучше всех подходит на эту роль. Он жил у плавучих садов, знает их язык и одевается в их дурацкие одежды. Ботелло умеет расположить к себе. Донья Марина, позови этого проклятого цыгана.
Малинцин начала спускаться по ступеням. Солдаты, толпившиеся во дворе, увидев Малинцин, подняли головы, ожидая, что она скажет.
— Ботелло, — позвала она.
— Да, я должен срочно поговорить с Кортесом, — ответил Ботелло. — Немедленно.
Малинцин, держась за стену, почувствовала, как мир вокруг темнеет. Ее ладонь скользнула вниз, ноги подкосились, и она скатилась вниз по ступеням, упав на плиты двора.
— Донья Марина, донья Марина! — бросился к ней Кортес. — Донья Марина!
Встав рядом с ней на колени, он обхватил ладонями ее лицо, а затем приложил ухо к груди.
— Слава Богу, она дышит. Отнесите ее в комнату.
Агильяр с Кортесом перенесли Малинцин в комнату и уложили ее на циновку. Ботелло следовал за ними.
— Донья Марина, девочка моя, любимая. — Кортес осторожно похлопал Малинцин по щекам. — Не умирай, пожалуйста, донья Марина.
Ресницы Малинцин задрожали. Она увидела над собой лицо Кортеса.
— Gracias a Dios. Tú vives. — Кортес отер ей лоб ладонью. — Слава Богу, ты жива.
Поддерживая ее голову, Кортес влил Малинцин в рот воды.
— Донья Марина, ты должна выздороветь, радость моя. Ботелло, дай ей укрепляющее средство, сделай кровопускание, приведи ее в чувство.