Квартет представился как «Мёртвый Вивальди» и неожиданно заиграл «Something In The Way». Зал мгновенно разбился на пары и медленно затоптался. Одиночки воздели руки и чиркнули зажигалками.
Гарик обвил Катю, она положила ещё подрагивающие руки ему на плечи, и он поймал себя на неожиданной мысли, что под «Нирвану» можно танцевать с девушкой среди живых огней.
На следующей песне «Вивальди» вдруг сменили скрипки гитарами и ещё более неожиданно влупили «School». Зал восторженно взревел и пустился в слэм, а обмякший Гарик предложил попить пива и на этом закругляться. Катя не была против.
Подойдя к пустующей стойке бара, Гарик обнаружил пиво давно выдохшимся, но на прежнем месте. Недопитой Катиной «отвёртки», конечно, не оказалось (рыжая бестия!) и они заказали её снова.
Одним махом осушив стакан, Катя указала маникюром в сторону выхода. Из коридорной темноты приближалась высокая и худая фигура. Гарик повернул голову и вгляделся. Фигура прошла в раскрытые двери бара и оказалась Наумовым.
Он выглядел расстроенным. Вяло переставляя ноги, приблизился к стойке и заказал линдоподобной барышне полтинник «Смирнова». Выпив, немного взбодрился и, разглаживая усы, вопросительно посмотрел на парочку:
– Может, ко мне пойдём? Продолжим там?
Сейшн не прошёл ещё и наполовину, но Гарика такой вариант устраивал. С Наумовым всегда было интересно – и пить, и разговаривать, и даже опохмеляться. Гарик кивнул, и оба синхронно обернулись на Катю. Она пожала плечами:
– Мне всё равно.
Троица прошла к гардеробу, оделась и, обернувшись в сторону глухо долбящих басов, выгрузилась из Nirvan’ы.
Звеня, прикупленными по пути портвейном и пивом, компания ввалилась в изветшалую наумовскую квартиру. Сонмища идей, песен, стихов и прочих творчеств, реализованных здесь, конкурировало в своём количестве разве что с тоннами выпитого на кухне алкоголя.
В ней и расположились.
Чистой посуды не нашлось. В раковине возвышалась джомолунгма тарелок с торчащими как ледорубы приборами. Катя с видом опытного альпиниста подошла к мойке, облачилась в висевший рядом фартук и забурлила краном. Наумов попытался протестовать, но она вручила ему пару вымытых гранёных и улыбнулась. Марк обезоруженно кивнул и со скрипом опустился на старый табурет. Приятно пахнуло кисловатой сладкостью. Гарик разлил портвейн, по Катиной просьбе ввернул в холодильник пиво и предложил:
– Ну? За Курта – не чокаясь, что ли?
– Да хватит тебе! – И Наумов чокнулся так, что едва не превратил стаканы в брызги с осколками.
Они звонко проглотили.
– Ты чего скис к вечеру?