Изабель постаралась успокоиться. Подумать. Возможно, до комендантского часа остаются считанные минуты, – впрочем, это не самая большая проблема. В отличие от отца, который вот-вот вернется.
Река.
Она в паре кварталов, и на набережной растут деревья.
По узкой улочке Изабель прокралась к набережной, прячась за военными грузовиками, припаркованными вдоль тротуара.
В жизни она не передвигалась так медленно. Один шаг – вдох. Другой шаг – выдох. Последние пятьдесят футов до берега Сены, казалось, тянулись вечность, а затем еще и ступени к воде. Но вот и река. Канаты, которыми лодки привязаны к причалам, тихонько поскрипывают в темноте, волны шлепают в деревянные борта. Изабель почудились шаги наверху. Она замерла. Нет, все тихо. Она ждала, что вот-вот раздастся резкий голос, требующий показать документы.
Но нет. Показалось.
Прошла минута, потом еще одна.
Изабель опустила в черную реку узел с одеждой, а следом и жетоны. Вода бесследно поглотила улики.
Но Изабель все еще дрожала, поднимаясь на набережную, а потом и всю дорогу до дома.
У дверей квартиры она помедлила, поправляя влажные от пота волосы и сбившуюся блузку.
В гостиной горел свет. Отец, сгорбившись, сидел за обеденным столом, разложив перед собой бумаги. Как же он похудел и осунулся. Изабель вдруг сообразила, что не знает, где и как он ест. За все это время она ни разу не видела его за едой. Обедали они – как делали и все остальное – по отдельности. Раньше она думала, что отец питается объедками со стола оккупантов, но теперь засомневалась.
– Ты опоздала, – буркнул он.
На столе стояла бутылка. Полупустая. Еще вчера она была полная. Откуда у него коньяк?
– Немцы все никак не расходились. – Она положила на стол несколько банкнот: – Сегодня был удачный день. Смотрю, твои дружки из немецкого штаба исправно снабжают тебя выпивкой.
– Нацисты не из щедрых, – буркнул отец.
– Ну да. Поэтому приходится исправно служить им.
Странный звук, как будто что-то упало.
– Что это? – Отец вскинул голову.
И вновь звук, скрежет деревяшки о деревяшку.
– В квартире кто-то есть! – Отец встал.
– Папа, это глупо.
Но он уже выскочил из комнаты. Изабель поспешила следом:
– Папа…
– Ш-ш-ш.
С комода в прихожей он взял медный подсвечник, запалил свечу.
– Ты же не думаешь, что кто-то вломился к нам.
Отец, сдвинув брови, метнул на нее сердитый взгляд:
– Сколько раз повторять, чтобы ты помолчала. Придержи язык.
– Но почему…
– Заткнись! – Отец двинулся по узкому коридору прямиком к спальням.
Сразу за небольшим шкафом с верхней одеждой дрожащее пламя свечи осветило дверь в бывшую комнату Вианны. Пусто, только кровать, тумбочка и стол. Все на своих местах. Отец медленно опустился на колени и заглянул под кровать.