Замечали ли они разбомбленные здания? Дымящиеся руины, что прежде были домами? Или настолько привыкли к разрухе вокруг, что уже не обращали внимания?
Даниэль шел рядом с Вианной, крепко держа ее за руку. Он все еще боялся без нее. Это огорчало Вианну до глубины души. А вдруг мальчик все-таки помнил, что потерял всех родных – отца, мать, сестру? Может, прижавшись к ней в кровати, он превращался в Ари, осиротевшего малыша?
Вианна хлопнула в ладоши:
– Дети, внимание, переходим дорогу. Софи, ты за главную.
Дети аккуратно пересекли дорогу и припустили вверх по склону холма к обширному пруду, одному из любимых уголков Вианны. У этого пруда они с Антуаном впервые поцеловались.
На берегу дети торопливо сбрасывали одежду – и вот они уже в воде. Вианна посмотрела на Даниэля:
– Не хочешь поплескаться с сестрой?
Даниель закусил нижнюю губу, глядя на резвящуюся в воде ребятню.
– Не знаю…
– Можешь и не плавать, если не хочешь. Просто поболтаешь в воде ногами.
Он нахмурился, задумчиво надул щеки. Потом все же отпустил ее руку и осторожно направился к Софи.
– Так за тебя и цепляется, – заметила настоятельница.
– У него бывают кошмары, – призналась Вианна, едва не добавив как и у меня, но внезапно к горлу подступила тошнота. Пробормотав «простите», она бросилась к ближайшему дереву, и там ее вырвало. Желудок был практически пуст, но позывы не прекращались, да еще и слабость накатила.
Рука матушки легла на спину, погладила, успокаивая.
Вианна выпрямилась, попыталась улыбнуться:
– Извините, не пойму, что со мной… – И замолчала. Похолодела, будто ее окатили ледяной водой. – Вчера утром тоже тошнило.
– О нет, Вианна. Ребенок?
Вианна не знала, смеяться, плакать или кричать от ярости. Она ведь столько молилась еще об одном ребенке.
Но не сейчас.
Не от него.
В ту неделю Вианна почти не спала. Она совсем обессилела. По утрам тошнило все сильней.
Сидя на краю кровати, она смотрела на Даниэля. Пять лет. Опять вырос из своей пижамы, из рукавов и штанин торчат тоненькие ножки и ручки. В отличие от Софи он никогда не жаловался на голод, на то, что читать приходилось при тусклой свечке, или на жуткий серый хлеб по карточкам. Он попросту ничего другого и не знал.
– Эй, Капитан Дэн, – негромко позвала Вианна, убирая непокорную черную прядь с детского лба.
Малыш перевернулся на спину и улыбнулся, продемонстрировав дырку на месте переднего зуба.
– Мам, мне конфеты снились.
Дверь распахнулась. В комнату, запыхавшись, влетела Софи:
– Мам, скорее.
– Софи, я так…
– Скорее.
– Пойдем, Даниэль. Вид у нее серьезный.
Он радостно прыгнул к матери. Даниэль уже так вырос, что Вианна не могла носить его на руках, поэтому просто обняла покрепче. Достала единственную подходящую одежду – полотняные штаны, сшитые из старых шароваров, найденных в амбаре, и свитер, связанный из последних остатков синей шерсти. Когда он оделся, она взяла малыша за руку и вывела в гостиную. Входная дверь была нараспашку.