– Большие были очереди сегодня?
– Бесконечные.
– Позвольте помогу вам донести корзинку.
Бросив взгляд на свою ношу, Изабель заметила краешек белой бумаги, торчащий из-под льняной салфетки.
– Нет, я…
– Но я настаиваю. Мы же джентльмены, как вам известно.
Длинные ухоженные пальцы сомкнулись на плетеной ручке. Он направился к дому, Изабель семенила следом.
– Я сегодня днем видела толпу народа в ратуше. Что здесь делает вишистская полиция?
– Так, ничего особенного, к вам это не имеет отношения.
Он вежливо подождал у дверей. Изабель нервно дернула ручку, отворила. Хотя немец имел полное право войти, он ждал приглашения, как гость.
– Изабель, это ты? Где ты была?
– Очереди сегодня сумасшедшие.
Софи играла со своим Бебе на полу перед камином, но тоже выбежала навстречу тетушке:
– Что ты принесла?
Изабель с опаской покосилась на корзинку в руках Бека.
– Свиные голяшки.
– И все? – ехидно спросила Вианна. – А масло?
Софи разочарованно вернулась на коврик у огня.
– Я отнесу в кладовую. – Изабель потянулась за корзинкой.
– Позвольте мне, – возразил Бек.
Он чересчур пристально рассматривал Изабель. Или ей показалось?
Вианна тем временем зажгла свечу и подала Изабель:
– Не трать ее напрасно, поторопись.
Бек чрезвычайно галантно сопроводил Изабель через темную кухню и открыл дверь кладовой.
Изабель спустилась первой, освещая путь. Деревянные ступени скрипели под ногами, но вот они шагнули на твердый земляной пол и очутились в прохладном подземелье. Огонек свечи нервно трепетал, деревянные полки будто бы сомкнулись вокруг них, Бек подошел совсем близко.
Стараясь унять дрожь в руках, Изабель достала сверток из корзинки и уложила его на полку рядом с остальными, уже иссякающими, припасами.
– Прихвати три картофелины и репу, – крикнула сверху Вианна.
Изабель чуть не подпрыгнула от неожиданности.
– Вы нервничаете, – заметил Бек. – Я правильно употребил слово, мадемуазель?
Свеча между ними чадила и потрескивала.
– Сегодня в городе было полно собак.
– Гестапо. Они обожают своих овчарок. Но вас-то это не касается.
– Я боюсь… больших собак. Меня укусила одна. В детстве.
При свете свечи улыбка Бека казалась зловещей.
Не смотри на корзинку. Поздно. Уже посмотрела и успела заметить, что листовки откровенно торчат наружу.
– Вы же знаете нас, девушек, – выдавила она кривую улыбку, – пугаемся всяких пустяков.
– О вас я бы этого не сказал, мадемуазель.
Она осторожно потянула корзинку из его пальцев, глядя ему прямо в глаза, и поставила на полку, подальше от света. И только когда та скрылась из виду, смогла наконец выдохнуть.