Прислонила велосипед к старой каменной стене, постучала в дверь четыре раза. И только потом сообразила, что это может быть ловушка. От страшной догадки дыхание перехватило, Изабель нервно оглянулась, но было слишком поздно бежать.
Дверь открыл Анри.
Изабель юркнула внутрь. В комнате, как всегда, было накурено и воняло жженым эрзац-кофе. В старом ореховом кресле развалился тот самый здоровяк, что когда-то привел ее сюда, – Дидье. Он откинулся на спинку так, что передние ножки кресла приподнялись над полом, а сам он головой уперся в стену сзади.
– Не надо было приносить записку ко мне домой, Анри. Сестра начала задавать много вопросов.
– Пришлось, есть срочный разговор.
Неужели они наконец-то предложат ей что-то посерьезнее, чем рассовывать бумажки по почтовым ящикам? Изабель не на шутку разволновалась.
– Я слушаю.
Анри, закурив сигарету, внимательно разглядывал ее сквозь облака дыма.
– Ты слыхала, что префекта Шартра арестовали и пытали за то, что он коммунист?
– Нет, – помрачнела Изабель.
– Он перерезал себе горло осколком стекла, чтобы не предать никого. – Анри загасил сигарету о подошву, а окурок сунул в карман, сберегая на будущее. – Он собрал группу вроде нашей, из ребят, которые хотят поддержать де Голля. Он – этот мужик, который горло себе перерезал, – сейчас намерен добраться до Лондона, чтобы лично обратиться к де Голлю. Хочет организовать движение Свободная Франция.
– Так он что, не умер? – изумилась Изабель.
– Не-а. Говорят, это чудо, – вступил Дидье.
Анри все так же внимательно рассматривал Изабель.
– У меня есть письмо – очень важное, – которое нужно передать нашему связному в Париже. Но, к сожалению, за мной сейчас следят. И за Дидье.
– Угу, – задумчиво протянула Изабель.
– И я вспомнил о тебе, – сказал Дидье.
– Обо мне?
– Можешь доставить это нашему человеку в Париже? – Анри вытащил из кармана смятый конверт. – Он ждет его на этой неделе.
– Но… у меня нет Ausweis.
– Знаю, – кивнул Анри. – И если тебя схватят… – Он не договорил. – Никто ничего дурного не подумает, если ты откажешься. Это вправду очень опасно.
Опасно – слабо сказано. Весь Карриво обклеен объявлениями о казнях в Оккупированной Зоне. Нацисты казнят французских граждан за малейшие провинности. Тюрьма – самое меньшее, что ее ждет, если поймают. Но она верила в Свободную Францию так же истово, как ее сестра – в Бога.
– Итак, я должна получить пропуск, добраться до Парижа, вручить письмо и вернуться обратно. – На словах не так уж страшно.
– Не совсем, – уточнил Анри. – Нам нужно, чтобы ты осталась в Париже и стала нашим… почтовым ящиком. В ближайшее время будет много подобной корреспонденции. У твоего отца ведь там квартира?