— Бывали случаи, что и я оставался один, когда все бежали, — сказал с гордостью Дельвиг. — Я не бежал. И это лучше всяких слов подтверждают отметины мечей на моем лице. Да и сам меч весь в выщерблинах.
— Ты просто однажды обжегся кочергой, — пытался вставить обидное Рисбитер.
Но приятель пропустил его слова мимо ушей:
— В том-то и беда наша, друзья, что каждый из нас спешит свалить вину на другого. Русские — иное! Они единодушны в своих действиях, и все повинуются приказу одного военачальника — воеводы. Мы же постоянно идем вразброд, каждый старается спасти свою шкуру и прячется за спину другого. Поэтому нас и ждет неминуемая гибель.
— Ты паникер и все извращаешь. Ты сам больше всех боишься русских, — все не мог остыть юнкер Рисбитер.
— Не боюсь. Опасаюсь, — поправил Дельвиг. — И потому опасаюсь, что сознаю наши слабости. Мы любим покутить и похвастать, когда враг далеко, а как только он неожиданно появляется перед нами — тут же обращаемся в бегство. «Бежим, бежим!..» — этот призыв русские так часто слышат со стороны защитников Ливонии, что уже принимают его за наш боевой клич.
Последнее было сказано с весьма горькой улыбкой.
— Так может говорить только изменник! — воскликнул Рисбитер и опять положил руку на эфес меча.
— Кто говорит правду, тот у лгунов всегда считается изменником, — ответил Дельвиг, и при этом лицо его залилось краской от негодования.
— Это кто лгун? — все более распалялся Рисбитер.
— Во-первых, тот, кто не терпит правды; во-вторых, тот, кто врет своему будущему тестю, будто вытащил его кровного врага из толпы воинов, уложив при этом дюжину их на месте; в-третьих…
— А в-третьих, да падут на твою голову все беды земные и небесные![3] — вспыхнув, закричал Рисбитер и выхватил меч из ножен.
То же самое сделали и остальные: Дельвиг — чтобы защищаться, Адеркас и Гильзен — чтобы помешать глупому поединку, не дать пролиться крови.
— Ого! — насмешливо воскликнул юнкер Адеркас, протягивая свой клинок так, чтобы он разделил спорящих. — Если мы уже сейчас начнем рубить друг другу головы, что же тогда будет на свадебном пиру, когда эти самые головы разгорячатся от пива и вина?[4]
Пока Адеркас это говорил, Гильзен стал между спорящими.
Помешать схватке оказалось нетрудно, так как Дельвиг был человек хладнокровный и умный, а Рисбитер очень хорошо сознавал, что противник превосходит его в силе и ловкости. Кровь в Рисбитере кипела, когда он слушал слова Дельвига, но едва Рисбитер увидел острие его меча, от которого отразился яркий солнечный луч, отвага его сошла на нет и кровь остыла.