Костенко устало прищурил глаза.
— Ладно. В отправных экономических оценках мы с вами сходимся. Теперь перейдем к шершавому языку юриспруденции. Я хочу просить вас подписаться вот тут. Предупреждение, что вы будете привлечены к уголовной ответственности за дачу ложных показаний по этому делу.
— По какому именно?
— Сейчас отвечу. И здесь, пожалуйста, распишитесь. Спасибо.
— Пожалуйста.
— Так вот. Сейчас я вам предъявлю для опознания фотографию преступника. У него костюм сшит первоклассным мастером. Первоклассным.
— Помилуйте, помимо меня, в Москве есть еще двадцать первоклассных мастеров!
— С ними я тоже побеседую. Только сначала позвольте мне закончить, ладно?
— Слушайте, товарищ полковник, зачем вы делаете из людей преступников?! Зачем вы заставляете людей нарушать закон вместо того, чтобы приучать их следовать букве и духу закона? Ну я шью, шью! Я шью дома! Я не напишу этого, естественно! И у вас не будет доказательств. Я шью народным артистам, которым надо отстаивать престиж Союза в Каннах и Венеции! Да, я шью! Я патриот моей Родины, и мне обидно, если наши режиссеры поедут в Канны, одетые как выдвиженцы в пору военного коммунизма! Я хочу, чтобы они поехали туда, как внуки выдвиженцев военного коммунизма, которые представляют державу Спутника! Да, да, я очень волнуюсь, когда говорю об этом, и не надо мне предлагать воду! Вода тут не поможет! А народные артисты и лучшие режиссеры никогда не предадут несчастного Замирку, для которого так дорог престиж советского художника! Я получаю за это деньги?! Так за престиж всегда платили! Я же не прошу себе государственной премии! Я прошу честной оплаты за честный труд!
— А я ведь с вами опять-таки не спорю, товарищ Замирка.
— Слава богу, из гражданина я снова стал товарищем.
— Посмотрите на это фото.
— Очень похож на Отара Чиладзе. «Отец солдата», помните?
— Помню. Только это не Отар Чиладзе.
— А я и не сказал, что это Отар. Я сказал, что он похож на Отара.
— Этот человек у вас не шил себе костюм? Он убийца и грабитель. Поверьте мне, я не хочу ловить вас, товарищ Замирка. Просто этот парень очень опасный бандит. А у нас мало данных, за которые мы смогли бы зацепиться.
— Товарищ полковник, клянусь вам, я не видел его ни разу в жизни.
— Я верю вам.
— Почему вам мне не верить?! Слушайте, дайте подумать до завтра, и я подскажу, с кем стоит о нем поговорить. Он шил из своего материала или пришел к мастеру голый?
Костенко вздохнул:
— Милый человек, если б мы знали, с какими материалами он ходит.
Зазвонил телефон. Костенко снял трубку.
— Алло, товарищ полковник, это Тимофеев. У Кешалавы на послезавтра назначена примерка. Он заказал себе два костюма как раз накануне того дня, когда вы приезжали по последнему эпизоду. То есть в день перед ленинградским убийством он пришел к Милютину шить обновки.