Мир качнулся, бандит хрипло выдохнул и начал заваливаться на бок, нащупывая левой рукой хоть какую-нибудь точку опоры. Виктор размашисто пнул его по лицу, окончательно выключив противнику свет.
Убивать не хотелось, хоть и стоило. Как минимум, убивать голыми руками было неприемлемо, это уже совсем как-то не по-людски. Одно дело подстрелить врага из пистолета или хотя бы всадить нож в сердце или горло, и другое — вот так, пинать по голове, пока не случился кровоизлияние в мозг или не треснет череп. Нет, это омерзительно, и Виктор на такое был категорически неспособен. Пока, по крайней мере, но если такие гады будут попадаться регулярно — придется и тут поднатореть.
Винтовка перекочевала на плечо к Виктору, а он сам, быстро обшарив карманы нокаутированного бандита, нашел еще пистолет с запасным магазином и две гранаты. Увы, у тощего арсенал был беднее — какой-то маленький револьвер с полупустым барабаном да такая же, как у товарища, винтовка. Секунду повозившись, Виктор не сумел отцепить штык-нож, с которого капала кровь Оскара, и яростно отбросил оружие в сторону. Плевать, и так боезапаса хватит.
Он швырнул реквизированное добро на переднее сиденье рено, а затем на руках перенес Беатрис и аккуратно положил ее назад. Держа девушку, Виктор чувствовал ее прохладное дыхание на своей шее. Не удержавшись и поддавшись волне облегчения, он с нежностью поцеловал ее в лоб.
Бедняга Оскар, ты, увы, так и останешься здесь, хоронить тебя решительно нет времени. Но ты знаешь, насколько велика благодарность за твою храбрость. Беатрис, когда очнется, с ума сойдет от горя. Вот ведь ублюдки, да откуда вы тут только взялись!
Бандит пришел в себя неожиданно быстро, как раз, когда машина Виктора сдвинулась с места. Он сел, бестолково хлопнул глазами, а затем быстро понял, что к чему и попытался встать. Виктор повернул руль чуть вправо и со смачным шлепком опрокинул крепкого орешка навзничь. Тот чувствительно приложился головой и спиной о свой минивен и, кажется, снова потерял сознание, а то и вовсе отошел в мир иной.
Проклятый Монс, Виктор никогда не любил Бельгию. Наверное, этим он заразился от французов, которые своих соседей всерьез не принимали и даже немного опасались их, считая бельгийцев людьми непредсказуемыми и взбалмошными.
Дороги в небольшом городке хитро петляли и сплетались, так что выезд Виктор нашел далеко не сразу, пришлось покружить по запутанному лабиринту. Сориентироваться ему помог знак на Брюссель, а то эти одинаковые пряничные домики, сошедшие с иллюстраций к сказкам братьев Гримм, уже начали сводить с ума.