Сердце, тебе не хочется покоя.
Сердце, как хорошо на свете жить.
Сердце, как хорошо, что ты такое!
Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить.
Танцевавшие тотчас, как в игре "Замри!" застыли на месте, ответственный за музоформление кинулся менять пластинку, а из голубятни на рев явился Костя Крюков, строгавший там что-то по голубиному хозяйству.
― Завидно? ― поинтересовался кто-то сверху. ― Лезь к нам!
"В парке Чаир распускаются розы..." сладко понеслось с новой пластинки. Костя молча вскарабкался на локомобиль, страстно потянулся, зевнул, лязгнув стальными зубами, передернулся от озноба и, послушав музыку, спросил:
― Хорошо?
― А то! ― отвечал Лешка Без.
― Саню ждете? ― спросил догадливый Константин.
― Его, ― подтвердил Алик и вдруг обрадовался страшно: ― Гля, еще один!
Войдя во двор, остановился, в нерешительности осматриваясь, Ромка Казарян.
― Кондехай, сюда, вертуха! ― по-блатному заблажил Алик. Роман обернулся на крик, направился к ним.
Ответственный врубил лампу под жестяным рефлектором, и танцующие отделились от остального мира четким световым конусом. Роман влез на локомобиль и спросил тонким голосом:
― Терем-теремок, кто в тереме живет?
― Я ― мышка-тихушка, ― признался Алик.
― Я ― лягушка-мокрушка, ― продолжил игру в воровские профессии Виллен, но Костя Крюков раздраженно прервал эти игры:
― Шуточки, у вас, фрайера!
― Так их, Костя, ― одобрил его Роман. ― Фрайерам все шуточки. Санятка где?
― Ждем! ― ответил Алик.
― Он с тобой утром беседовал? ― только у него спросил Роман.
― Беседовали, беседовали! ― ответил Алик.
― Ясненько. Следовательно, ты Стручка не опознал.
― Какого еще Стручка?
― Созревшего. Для всяких веселых дел.
― Любите вы, милиционеры, загадками говорить.
― Ладно, Алик, можешь не придуриваться. Я все понял.
― Не вяжись ко мне, мент! ― потребовал Алик, на заднице, как с горки, съехал вниз по чугунной покатости локомобиля и кинулся в танцы.
Молодежный коллектив вибрировал в фокстроте пятнадцатилетней давности. Алик оком завсегдатая "Спорта" выбрал девицу поперспективнее и пошел с ней преследуемым комсомолом стилем.
― Ты ― Фарида? ― догадался он про партнершу в танце.
― Ага.
― А Тайка что же на танцы не ходит? ― это он про ее молодую тетку.
― Она замуж вышла.
― За татарина небось?
― Не за русского же!
― Мы ― русские? Ты на меня погляди! Наверняка твой прапрапрадед с моей прапрабабкой побаловался.
― Какие вы глупости, Алик говорите!
― Велик аллах, а Магомет пророк его! ― изрек нечто мусульманское Алик. Фокстрот иссяк. Алик держался за мускулистую татарскую талию до тех пор, пока Фарида не вырвалась.