― Нашим методам мы тебя научим, дело не особо хитрое. Нам позарез нужны люди с чистой и твердой совестью. Люди, не устающие бороться за правду.
Саша заглянул в усталое лицо подполковника и виновато спросил:
― Я сильно напортачил?
― Есть самую малость, ― улыбнулся подполковник. ― Ну а теперь...
― После головомойки, добавил Саша, а подполковник продолжил:
― Ну а теперь после головомойки, вернемся к нашим баранам... ― и сам же прокомментировал: ― Ах, как было бы хорошо, если наши клиенты были баранами! Но они не бараны... Сегодня я нарушил свои же инструкции по необходимости, Саша. Мы проверили всех по твоему списку, а ты должен знать результаты проверки.
― Кого-нибудь зацепили, товарищ подполковник?
― Семеныч твой у нас в картотеке нарисован еще с двадцатых годов.
― Неужто он?
― Вроде бы да. Но, понимаешь, ощущения у меня, что мелок он для такого наглого и страшного разворота.
― А Сергей? ― глухо спросил Саша.
― Одинцов-то? Одинцов есть Одинцов. С ним полный порядок. Если можно так сказать про человека, жизнь которого висит на волоске.
― Я не имею права не сказать о нем, но мне очень не хотелось вставлять его в этот список. А теперь я рад, что он чист.
― Подожди радоваться. Его домохозяйка и сожительница Клава работает на железнодорожном телеграфе нашей дороги, капитан.
― А если просто совпадение?
― У Клавы нет родственников в Болшеве. Она сирота.
― Так кто же, кто был наверху?
― Узнаем, капитан, через неделю. Через неделю в Истру поступит информация о таком грузе, что они все вылезут на него. Запомни: ровно через семь дней ― наша главная операция. Ты ― со стороны.
― А раньше нельзя?
― Мышеловка должна быть без дыр. А у меня нет людей, капитан. Только через неделю обещали дать.
― Это все понятно. А что мне семь дней делать?
― Деньги еще остались? Ну и гуляй на них!
― Вот такую работу люблю! ― восторженно объявил Саша, пожал подполковнику руку и, выскочив из "эмки", закричал, подражая женскому голосу: ― Алик! Домой!
Итак, отсчет от второго. Долго они шли, эти майские семь дней. Они медленно тянулись потому, что от каждого из них ждали победы. И каждый день сообщал России о победах: брались города, громились дивизии и армии врага, освобождались целые державы. Но главной победы пока не было. А надо было твердо знать ― там, на западе, больше не убивают русских ребят. Чтобы без страха ждать их домой. Чтобы вздохнуть облегченно. Чтобы позволить себе почувствовать многолетнюю усталость.
Долго шли, эти семь дней, прежде чем дойти до прохладного утра девятого.
Ловкая, складная, нестарая еще женщина в железнодорожной форме ― из тех, которых называют самостоятельными, ― торопясь, почти бегом вошла в подъезд дома два "а", пробежала по коридору, поставила фанерный чемоданчик на пол и заранее приготовленным ключом открыла дверь.