– Знаешь ведь, – буркнул Апостол.
– Ну вот и признаюсь: нашел я некую клюшку (образную, конечно), она собирает энергию сродни Кулону-регвигатору. И что теперь? Легче вам стало? Ведь все равно поделиться не могу.
– Да это и понятно! – От волнения у Курта руки стали подрагивать. – Но мы ведь у тебя и Кулон просить не пытались. А вот посмотреть?.. Вдруг мы общими усилиями создадим копию твоей… э-э-э, клюшки?
Иван припомнил, из чего состоит и как устроена Пасть, тяжело вздохнул, но ответил вполне решительно и веско:
– Нет! Уж поверьте мне на слово: подобное ни вы, ни я воссоздать повторно не сможем. Кулон – можно. Мою клюшку – нет. Когда-нибудь вы сами в этом убедитесь, обещаю!
– А найти? – не унимался досадующий Свифт. – Найти-то можно?
– Да чего уж там… Наверное, можно. – Вспомнилось странное подобие меча, которым на недавней войне отбивался враг. – Есть у меня некий… обломок или составляющая «клюшки». Могу пожертвовать для укрепления нашего союза и во благо науки.
– Расщедрился! – хохотнул Апостол. – А сразу не мог «пожертвовать»? Хотел, чтобы мы клянчили и унижались?
– Это как? – округлил глаза Загралов. – Готовы были встать на колени?
Все четверо рассмеялись, и «китаец» добавил для друзей:
– Юморист! Но мне он тоже нравится все больше и больше! – и тут же направил нравоучительно палец на молодого коллегу: – Мне кажется, ты зря опасаешься нашего излишнего могущества. Или ты об этом знаешь?
Загралов знал. Во время неоднократных посиделок и застолий Апостол и Свифт уже поведали о «карьерном потолке» для обладателей-землян. Никто и никогда не перешагивал барьер умений по созданию более чем пятидесяти трех фантомов. Ничто в этом не помогало: ни Ялято, ни Кулон-регвигатор, ни попытки поделиться с коллегой накопленными хранилищами энергии.
Мало того, и показанные в таблицах коэффициенты достижений оказывались несколько завышенными, недостижимыми почти для всех и во всем. Так, например, полный пятидесятник (если верить таблице) мог забрасывать как минимум одного фантома на расстояние в десять тысяч километров. На практике, хорошо, если получалось на восемь – восемь с половиной тысяч. В количестве особей было сложно вытянуть означенные стандарты, в экипировке порой что-то исчезало, и с излишним грузом имели место вечные заморочки.
Иначе говоря, при достижении некоего потолка что ни делай, как ни дергайся и сколько ни живи, развитие обладателей прекращалось. Некоторые даже до полусотника не доходили, застывая на сорок восьмом или сорок девятом фантоме. Пятьдесят один – считалось здорово. Пятьдесят два – редкость. Пятьдесят три – почти всегда оказывалось враньем и желанием похвастаться.