Я спиной почувствовала ее колючий, завистливый взгляд и, не оборачиваясь, ответила громко, так, чтобы все услышали:
— Любовь падишаха — это не везение, а дар. Весь вопрос в том — кто его заслуживает?
Меня провожала гробовая тишина. Даже словоохотливый Масуд-ага лишь тихонько сопел носом за моей спиной.
— Пришли, — он обогнул меня и первым подбежал к узкой резной двери, ведущей в мои новые покои.
Открыв ее для меня, евнух почтительно поклонился, расплываясь в улыбке, и отошел в сторону. Я полной грудью вобрала в себя сладковатый, пропитанный благовониями и испарениями женских тел воздух и вошла внутрь, склонив голову.
Мой взгляд зацепился за уже знакомые черные вздернутые мысы кожаных тапочек повелителя и округлые светлые мысы атласных туфель валиде, которые выглядывали из-под края ее алого платья.
— Почему так долго, Масуд-ага? — услышала я голос матери шаха и еще ниже склонила голову.
— Простите, валиде, — протянул нараспев евнух, — госпожа заблудилась в коридорах дворца, насилу отыскал ее!
— Подойди, Рамаль! — приказал Джахан, и меня словно опустили в чан со сладкой ватой. Звук его голоса вызывал томительные вибрации во всем теле, которые обманом заставляли мои вкусовые рецепторы посылать в мозг сигналы удовольствия, как от плитки шоколада.
Я сделала пару робких шагов и остановилась, с трудом справляясь с учащенным дыханием.
— Подними голову, хатун, не бойся, — сказала валиде, и я послушалась.
Мой взгляд встретился с его взглядом. Я застыла как вкопанная, не в силах повернуть головы. В это мгновение, которое мои внутренние часы словно растянули на целый день, я забыла и о беременной сопернице, и о завистливых пересудах, и об умирающей с тоски в лазарете подруге, и даже о том, что стою в своих новых шикарных покоях.
— Дай руку, Рамаль, — сказал падишах, раздевая меня взглядом, отчего меня тут же бросило в жар.
Я протянула ему правую ладонь, не в силах унять волнительную дрожь в пальцах. Он достал из кармана своего кафтана черную шкатулку, покрытую лаком, открыл ее, и я увидела на красной бархатной подкладке широкий золотой перстень с огромным рубином в форме восьмиконечной звезды.
Джахан ловко извлек его из шкатулки и быстрым движением надел на мой средний палец. На удивление, кольцо оказалось мне впору. От прикосновения холодного металла я вздрогнула, а затем подняла влажные и благодарные глаза на падишаха.
— Он прекрасен, мой повелитель! — робко промямлила я, не зная, что в таких случаях делать: то ли падать на колени и целовать подол его кафтана, то ли целовать руку, что даровала мне эту драгоценность, то ли просто присесть в реверансе.