«…Погружение «Триеста» заняло в общей сложности 8 часов 35 минут, из которых 4 часа 48 минут ушло на опускание и 3 часа 17 минут- на подъем. На дне батискаф оставался 30 минут. Когда исследователи поднялись на поверхность, они дрожали от холода, который установился в батискафе на глубине, их одежда была совершенно мокрой от скопившейся внутри «Триеста» влаги. На дне Марианской впадины, по словам ученых, царит вечный мрак, и лучи солнца туда совершенно не доходят. Дно оказалось «очень мягким».
«Триест» был оснащен мощными прожекторами. Во время спуска и подъема Пикар и его коллеги наблюдали обитателей больших глубин. Однако на самом дне не удалось заметить каких-либо признаков жизни. Впрочем, нервное напряжение участников погружения было настолько велико, что они не полагаются на свое зрительное восприятие…».
Смелым исследователям приходилось, что называется, туго! Плавание в батискафе требует высоких специальных технических познаний, поэтому длительное время спуски в батискафах выполнялись лишь специалистами инженерами и моряками. И, наконец, батискафы очень дороги.
При использовании современного высококачественного телевидения картина, получаемая на экране телевизора, очень мало отличается от той, которую наблюдатель видит через толстые стекла батисферы, а использование стереоскопической передачи практически полностью устраняет разницу в обоих видах наблюдений. Если потребуется взять пробу грунта или поймать какое-либо глубоководное животное, то придется прибегать к помощи механизмов — манипуляторов и ловушек. Только в первом случае исследователь будет спокойно управлять манипулятором сверху, наблюдая за экраном телевизора, стоящего в салоне экспедиционного судна, а во втором случае он будет рисковать собой, опустившись в бездну.
Современная техника позволяет проводить подводные телевизионные наблюдения на глубинах свыше километра. Несомненно, наступит день, когда можно будет опустить передающую телевизионную камеру на предельные глубины океана.
Тринадцать лет назад в Советском Союзе еще не было подводной телевизионной аппаратуры и никто не хотел заниматься ее разработкой. А мне очень хотелось заглянуть в тайны морских глубин с помощью электроники.
Когда я в первый раз пришел в Институт океанологии, представился заместителю директора профессору В. Г. Богорову (ныне член-корреспондент АН СССР) и сказал, что хочу поступить на работу в институт, то Вениамин Григорьевич со свойственной ему любезностью внимательно выслушал меня, расспросил о моей специальности, а потом сказал, что… электроники институту не требуются.