И Сара прервала затянувшуюся паузу, сказав: «Это я, Сарра, и я, кажется, сегодня приглашена на обед. Но так как предложений все не поступает, я позволю себе пригласить вас, уважаемый архитектор, к нам. Олней уже ждет и готов встречать всеми своими красотами».
Горьковатый аромат цветущих вишен заполнял кабинет Моисея. В столовой хлопотала прислуга, заканчивая последние приготовления к, пожалуй, самому важному обеду в его жизни. Еще было немного времени, когда он мог побыть один и когда никто не смел нарушать его покой. Теперь эти любимые с детства запахи Моисей вдыхал полной грудью, стоя у распахнутого окна. Весна, эти ароматы… Он всегда ждал прихода этого времени года. Оно приносило какую-то легкость, ощущение близких перемен и обязательно к лучшему, надежду. Сегодня за долгие годы он наконец-таки почувствовал, что к нему возвращается давно забытое чувство. Оно уже было когда-то в его жизни. Моисей ощущал его там, в любимом городе его далекого детства, когда пробирался путаными бобруйскими улочками сначала до рынка, затем до Белой церкви, а потом, растворяясь, сливаясь с бело-розовым светом цветения вишневых садов, вдыхал полной грудью нежно-горьковатые ароматы города-сада, сада-рая, наслаждаясь истинной свободой.
Опять про этот старый новый водевиль
Это для Светланы, это для Татьяны, это для Алины, это… По нервно заходившим желвакам на лице шефа Микки понял, что речь идет о какой-то очень высокой особе и очень нужной, или же не поддавшейся на обольщение и оставшейся равнодушной к персоне Самого. Нервозность усиливалась. Нет, наверное, все-таки речь идет об очень неприятной для него особе. Видимо, в его сознании уже зреет план, как ей досадить, и побольнее. Сначала он должен расположить ее к себе, по возможности привязать, а если получится, то и влюбить, а потом бросить… эффектно, неожиданно, когда надежда уже заполнит все ее сознание. Лучше это сделать в присутствии большого количества людей. По тому, как лицо шефа приняло привычно-каменное выражение с подобием полуулыбки нэцкэ, Микки понял, что план созрел и утвержден к действию. В момент, когда одинаковые букетики, перевязанные одинаковыми ленточками с одинаковыми нежными посланиями складывались в элегантную коробку, а шеф прибывал в своем, созданном им мире, некстати зазвонил телефон.
— На проводе! У телефона! — раздраженно жестко сказал-отрезал шеф, видимо, очередной воздыхательнице. — Я же предупреждал, у меня на это время назначено важное совещание. Я занят! — и отключил телефон.
Его лицо выражало возмущение. В эту минуту он действительно был в образе руководителя очень высокого ранга и его, при исполнении ответственных поручений, осмелились беспокоить, да еще по таким пустякам, как отдых любимого чада за границей. Выражение лица несколько смягчилось, он что-то очень быстро перестраивал в своем сознании. «Любимое чадо, заграница. Это может быть интересно. Вот ее-то я и попрошу об услуге… в обмен на замолвленное словечко перед вышестоящими о ступеньке вверх по карьерной лестнице для перспективной леди. Вообще-то вопрос этот не решаемый, но будет повод потянуть время. Его с лихвой должно хватить, чтобы эта упертая идиотка наконец-таки поняла, что только с ним и только при его поддержке она сможет состояться в этой жизни, пробиться через эту чиновничью паутину. Чувство вины, нет, комплекс вины он просто обязан сформировать у этой самоуверенной, до чрезвычайности самоуверенной…» — Он подбирал слова. Она ведь действительно была хороша и, что немаловажно, умна. В этом-то вся и загвоздка.