Эхирский десант раз от разу высаживался на побережье с северной стороны и теснил земные войска ближе к центру острова. Вместе с пехотой бледнокожие выгружали из челноков всевозможные клетки, бочки и прочие емкости, содержимое которых представляло еще большую опасность, нежели сами эхиры. Казалось, Сообщество собрало здесь все зверье, от которого, правда, было немного толку. Твари шарахались в стороны от каждого упавшего «метеорита», независимо от его размеров, и вносили полную сумятицу в без того сумбурные и плохо спланированные атаки.
Людям же оставалось только держать оборону. Отбивать атаки эхиров, сбивать ракеты и глушить радиоволны, в попытке помешать наводке артиллерии. Кровь лилась рекой. Фабрики по клонированию не справлялись. Репликантов завозили с соседних островов, теряя большую их часть при транспортировке, под бесконечным обстрелом и бомбардировкой.
Но остров нужно было удержать. Если земляне потеряют столь важный стратегический объект, то эхиры вновь сместят их на более мелкие участки суши, где людям придется очень туго.
Генералы спорили друг с другом с пеной у рта, пытаясь обосновать целесообразность применения оружия массового поражения.
Федерация молчала. Многие военачальники из тех, кто восседал в верхах, просто не знали, что предпринять, и недоумевали: «Что же послужило причиной столь стремительного развития событий?».
Кто-то предлагал подтянуть к Гайгану резервные силы Земли, кто-то выступал за полную мобилизацию земных войск. Но к единому решению прийти все же никто не мог. Слишком многое было поставлено на карту. Если оставить Землю без вооруженных сил, то она станет уязвимой, и кто знает, что помешает эхирам атаковать родину человечества. Ведь Гайган хоть и обладал почти безграничными богатствами и ресурсами, все же не стоил потери Земли.
Полет до острова занял почти два часа. Все это время Хьюстон дремал в салоне, убаюканный шумом радиопомех и голосами пилотов, доносившихся из кабины. Он был спокоен. Несмотря на кажущуюся простоту задания, он понимал, чем оно может обернуться, хотя вполне осознавал свои возможности и силы. Несомненно, будет трудно, но не труднее, чем в прошлые разы. Обязательно все пойдет наперекосяк, но и с этим он тоже умел бороться.
Были моменты, когда он искусственно пытался вызвать в душе тревогу, стараясь предвидеть и обыграть все возможные повороты событий. Тревоги не было. Было лишь безразличие и легкое нетерпение – поскорее начать.
Хьюстон впал в состояние человека, который не мог без войны, который не мог сидеть, сложа руки, и бездействовать. Порой Хэнс боялся, что это не покинет его, и он так и останется вечным воякой. Но на другой чаше весов была иная жизнь в мире и покое, с любимой женщиной, и эта чаша перевешивала все доводы, которые набирались в пользу кровопролития.