— Согласен, — сказал Бэрли. — К ней отправитесь вы, Лестер. Вам лучше известно, как убедить её величество. Вас она послушает, а седобородый старец вроде меня может лишь восстановить её против себя. Ну а что вы предлагаете предпринять, сэр Фрэнсис, когда бумаги Марии Стюарт окажутся у нас в руках?
— Я предлагаю также арестовать её секретарей, — ответил Уолсингем. — Привезём их сюда, и я допрошу их сам в своём доме. Одновременно мы арестуем Бабингтона и его присных и допросим их в Тауэре. Мы разоблачим готовившийся ими заговор перед парламентом, а я соберу улики против шотландской королевы и выложу их на стол перед королевой и всеми её советниками. Остальное предоставляю довершить вам, милорды.
— Не беспокойтесь. — Бэрли встал и протянул Уолсингему руку. — То, что вы так славно начали, мы завершим. — Он повернулся к Лестеру: — Милорд, сегодня вы отправитесь к королеве за письменным разрешением, и если вы его получите, сэр Фрэнсис постарается, чтобы оно было исполнено.
— Постараюсь. — Лестер поклонился. — Королева ждёт меня сегодня вечером. Тогда же я передам ей нашу просьбу.
Уже почти пять лет Марии Стюарт не позволяли охотиться. Когда сэр Эмиас Паулет спросил её, не желает ли она отправиться с небольшой свитой в Тиксхолл, где во множестве водятся олени, она с трудом поверила, что он не шутит. Но Паулет не умел шутить, пусть даже и жестоко. Она может отправиться туда при том условии, что он будет её сопровождать, и он говорил об этом настолько нелюбезно, что Мария не сумела заподозрить даже на миг, что приглашение лорда Тиксхолла — это способ выманить её из Чартли таким образом, чтобы она предварительно не уничтожила свою переписку. Она попрощалась со слугами и села на коня так ловко, будто не страдала ревматизмом и не просидела всю зиму взаперти. Она была весела и в отличном расположении духа; её ободряли тайные надежды на успех Энтони Бабингтона и радость при мысли о том, что вскоре она сможет предаться одному из своих любимых занятий. Они ехали мимо тихих английских сел, и королева, которой не терпелось поскорее добраться до Тиксхолла, пустила коня вскачь. Она приготовила любезную приветственную речь для владельца поместья; ей было даже интересно узнать, кто он такой. Поступить так, как он, может только истинно милосердный и к тому же храбрый человек. Мария Стюарт предвкушала встречу с ним и надеялась обрести в его лице ещё одного друга.
Но ей не довелось ни увидеться с лордом Тиксхоллом, ни поохотиться на оленей в его угодьях. У ворот его дома её встретили кавалеристы, которые отделили от свиты её секретарей, Керла и Нау. Затем она поймала на себе взгляд Паулета, полный торжества и презрения к ней, давшей так легко себя обмануть. Когда она попыталась подъехать к секретарям и что-то протестующе крикнула, Паулет заявил, что они арестованы по подозрению в измене английской королеве, и, схватив её коня под уздцы, ударом хлыста загнал в ворота усадьбы. Затем её сняли с седла, поспешно ввели в дом и заперли в маленькой комнате наверху. В нескольких милях от Тиксхолла, в Чартли уполномоченные Уолсингема взламывали её секретер, составляли опись документов и опечатывали их. Помимо этого, они упаковали все драгоценности и сколько-нибудь ценные личные вещи Марии Стюарт и отвезли всё в Лондон.