Сделал первый шаг, прислушиваясь к чувствам, обострившимся до предела, стараясь не пропустить ни одного, даже самого призрачного ощущения. Запах полевых цветов и луговой травы опьянял, отдаваясь в сознании бесчисленными вкусовыми вспышками. Вот светло-розовые с голубоватым оттенком васильки и тут же белые ромашки. Покачиваясь, горели темно-синим колокольчики, их едва различимый звон манил, заставлял идти дальше — вперед.
Второй шаг дался легче.
За колокольчиками шумела переливающаяся молочным ватага цветков полевой земляники, пьяня своим нежно-приторным запахом. А чуть дальше — ярко-зеленый клевер зазывал окунуться в его заросли, обещая благость и безмятежность духа.
Полной грудью вдохнул смешавшиеся между собой и в то же время стремящиеся переспорить друг друга запахи поля, пока сознанием не уловил свежие нотки только что скошенной травы, которые заполнили всего меня, перекрыв все остальные запахи, они как будто сами в почтительном уважении отступили в сторону.
Я открыл глаза, а сокол крикнул: «Чего же ты ждешь?»
Отбросив последние сомнения, сломя голову побежал куда-то вперед, не представляя, что меня там ждет.
Игоря, погруженного в собственные мысли, подтолкнул сидевший рядом Доментьев.
— Не спи, — буркнул он.
Кириллов не сразу понял, в чем дело, с трудом вернувшись в реальность.
«Странное наваждение», — пронеслась в голове мысль.
— Что нам скажут сотрудники Центрального аппарата? — недовольно поинтересовался руководитель инструктажа — начальник 3-го отдела Службы ЗКСБТ Управления полковник Анатолий Иванович Смирнитский. Оказалось, правда, что он уже дважды задавал этот вопрос. — Или им, как всегда, сказать нечего, когда дело касается реальной работы?
Присутствующие весело загудели, кто-то от удовольствия даже хрюкнул.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы уловить иронию в словах Смирнитского.
— А-м-м-м, — протянул Кириллов, стараясь выиграть время, — отчего же, есть.
Хотя он и понятия не имел, что именно собирается говорить дальше.
— Какого хрена! — попытался осадить Кириллова Максим.
Он наклонился в сторону Игоря, говоря шепотом, чтобы не услышали остальные.
Кириллов, недоумевая, словно мальчик, впервые увидевший спортивный болид «Формулы-1», тупо смотрел на Доментьева.
— Что? — спросил Игорь.
— Черт возьми, Игорек, — Доментьев тоже злился, — тебя взяли только потому, что Кривошеев настоял на этом…
…Я видел, как бежал человек. Бежал, отбросив сомнения и искренне веря в будущее. Не думая и не прогнозируя, не просчитывая вероятности и перспективы, просто верил, что жизнь — вот она, все окружающее, что проходит через тебя и оставляет в душе яркий след.