Полицейские, которые по отдельности допросили его мать и отчима, рассказывали, что мать обвинила мальчика в том, что он сам нанес себе эти раны, потому что не любил ее нового мужа. Она заявила, что ее сын неуправляем и что она больше не может его воспитывать. Так, в возрасте двенадцати лет, Гэвин попал в детский приемник, где и находился до тех пор, пока дедушка с бабушкой, после смерти его отца, не попросили перевести мальчика поближе к ним.
– И что же он натворил на этот раз? – спросил мистер Даффи.
– Насколько я знаю, ничего, – ответила Люси. – Его просто не было в школе.
– Мы его редко видим, – заметил мужчина.
– На него сейчас не надо давить, – возразила его жена. – У мальчика сейчас трудное время.
– И все равно сегодня он должен был прийти, – повторил старик, а его жена в изнеможении закатила глаза.
– Так его не было на мессе? – уточнила Люси.
Женщина отрицательно покачала головой.
– Он как отец. Своенравный. Гэри был таким же. Даже после того, как вышел на свободу. В молодости он был вечно зол на весь мир. А когда его взяли за убийство этой бедняжки, все, кто называл себя его друзьями, от него отвернулись. Его даже в тюрьме держали отдельно от других заключенных. Для его же собственной безопасности. Поэтому он стал нелюдимым и не хотел ни о чем говорить. Мы никак не могли до него достучаться. Мы все просили сказать, где тело бедняжки. Умоляли признаться, если он действительно это сделал.
– И он признался? – спросила Люси, раздумывая, говорить ли им о теле, которое было найдено на ферме Карлина. Смысла в этом никакого не было. Она все еще не знала, права ли, предположив, что это тело Луизы Гант.
– Он говорил, что невиновен, – покачала головой женщина.
– Но вы ему не верили?
– Матери страшно говорить такие вещи… – Глаза женщины наполнились слезами. – Что она не верит собственному сыну. Но он всегда был плохим мальчиком. С самого подросткового возраста что-то будто сломалось в нем.
– Он разбил сердце своей матери еще до того, как его посадили. А потом, когда он сел, все его бросили. Все те, с кем он знался. В самом конце у него никого не осталось. И ему некуда было пойти.
– Он даже переехал сюда – мы его заставили, чтобы он был к нам поближе, – заметила миссис Даффи.
– Хотя в конце концов это не имело никакого значения, – побормотал ее муж.
– Он ушел на реку, – сказала миссис Даффи. – Чтобы мы этого не видели. Отец всегда приносил ему завтрак по утрам… так вот, он не хотел, чтобы муж увидел… ну, вы меня понимаете.
Они сидели в молчании, наблюдая за тем, как языки пламени лижут угольный брикет, который женщина бросила в камин, когда они вошли в дом.