Ее зеленые глаза с подозрением изучали его.
– Почему ты хочешь это сделать?
– Ты слышала хоть что-нибудь из того, что я сказал? Мне тебя не хватает. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Если не в качестве моей любовницы, то в качестве друга, коллеги. Я приму все, что ты можешь мне предложить.
Она закрыла глаза и сглотнула.
– Почему ты так поступаешь со мной, Вейл? Я проработала здесь восемнадцать месяцев, а ты никогда не замечал меня. Почему же ты обратил на меня внимание только сейчас, когда я двигаюсь вперед, пытаюсь определиться в жизни и стать счастливой? Оставь меня в покое, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты причинял мне боль, и мы оба знаем, что в конечном счете у нас ничего не получится.
Крепко закрыв глаза, она выглядела такой уязвимой.
Часть его существа хотела отступить, оставить ее в покое.
Но правда заключалась в том, что он замечал ее. Может быть, он сам не понимал, насколько ее замечал, как мечтал провести с ней хотя бы один день, но он ее замечал.
Может быть, он не хотел признаваться самому себе, как ему хочется стать частью ее жизни, потому что тогда ему пришлось бы задуматься, почему так происходит.
Впрочем, при одной мысли о том, что он может ее потерять, он просто не находил себе места.
– Я не могу оставить тебя в покое, Фейт, – откровенно ответил он.
– Почему? – широко распахнув глаза, спросила Фейт.
– Потому что я сам не свой, когда тебя нет рядом.
Она подняла на него взгляд:
– Объясни.
Если бы он только мог объяснить.
– У меня все не так, когда тебя нет рядом со мной. Я не могу работать по-прежнему. Это все равно что встать не с той ноги: весь день идет прахом.
Она наморщила лоб:
– Что ты хочешь сказать? Что я твой талисман или что-то вроде этого?
Он помотал головой:
– Нет, не так.
– Тогда что же? – спросила она, снова теряя терпение. – Скажи мне, почему я здесь, Вейл? Почему ты похитил моего беззащитного пса?
Ничего себе, беззащитный!
– Ты мне нужна здесь, Фейт. Мне нужно, чтобы ты была со мной.
– А я думала, ты хочешь прийти работать ко мне в клинику, – парировала она.
– Это предложение?
– Нет. – Но он видел, что стена, которой она отгородилась от него, рушится, что он начинает пробиваться к ней. Это придавало ему все больше и больше решимости высказать все, что у него наболело, заставить ее внять голосу разума.
– Я все время думаю о тебе, – признался он, пытаясь сократить возникшую между ними пропасть, желая окончательно сломать стену, которую она воздвигла вокруг себя. – Когда я просыпаюсь, когда засыпаю. Я думаю о тебе всегда.
Она сделала шаг назад и ударилась о его стол.