Покончив с формальностями, Кузьмич шагнул в глубь узкого темного коридора. Мы следом, куда деваться, в затылок пыхтят паровозы -- Ванька с Васькой. Надзиратель откинул засов.
-- Милости просим в светлицу.
Отец родной -- одно слово.
Надо отдать должное -- казематы Старобока роскошь. Большая светлая комната, чисто беленые потолки. Деревянные стены источают здоровый и приятный дух. Солома на нарах свежая и сухая. Решетка на окне и та к месту. Рай. Кто сиживал в камере номер пять, двадцатого отделения милиции, поймет. Одно пугает -- неопределенность, дома сутки оставались, здесь свобода солдатскими портянками пахнет.
Только захлопнулась дверь, с соломы приподнялся человек, бледный, губы дрожат, зубы лязгают. На широком лбу крупные капли пота.
-- Братцы, выпить есть чего?
-- Евсей! -- обрадовался Федька. -- Ты как здесь?
Стуча головой об стену, арестант ели слышно простонал:
-- Еще не знаю. Мне бы водочки ковшик иль чего другого жидкого, может есть?
-- Откуда.
Евсей окончательно пал духом.
-- Значит, нет... Ой, помру я братцы, мамка плакать будет. Череп вот-вот лопнет, ей-богу, -- Евсей тяжело вздохнул и полез в солому. -- Господи, как хорошо вечером и так грустно утром...
Наши сочувствия Евсею не помогли. Едва стемнело, заскрипел засов. Кузьмич притащил чугунок с наваристым борщом, пол краюхи хлеба и ковш кваса. Ужин был прост, вкусен и сытен. Евсей кинулся к питью, жадными глотками осушил посудину и мрачно посмотрел на Кузьмича.
-- Чего я здесь -- учудил что?
-- Еще как, чудотворец ты наш, -- беззлобно ответил Кузьмич. -- Ты ж лишенец стекла в трактире побил, заморскому гостю нос свернул...
Евсей поморщился:
-- Это я помню. Чего он со мной пить отказался, я ж по-хорошему, с уважением, за здоровье Старобока, а он рыло воротит.
Надзиратель неказисто выругался и поучительно произнес:
-- Эх, деревенщина, иностранцы народ тонкий, понимать надо. Алкоголь наперстками употребляют, а ты ему жбан целый влил, чуть не захлебнулся гость. Международный конфликт через тебя получиться может. -- Пошевелив усами, Кузьмич продолжил: -- А зачем ты сердешный извозчиков с оглоблей гонял?
Вот тут Евсея проняло по-настоящему, лоб заново покрылся испариной, ноги подкосились. Он плюхнулся на пол.
-- Гонял все-таки?
-- Еще как.
Евсей долго смотрел в потолок, несколько раз пытался что-то сказать, но всякий раз умолкал. Наконец собрался с силами и произнес:
-- Не считается, за извозчиков я прошлый раз сидел.
-- Пошлый раз ты их в телегу не запрягал.