-- И не говори ничего! -- Замахал руками Белобород. -- И слушать не желаю! По глазам вижу -- счастлив и согласен. В такую даль ехал, пыль глотал, а мы тут церемонится начнем: сваты, прочая дребедень... Бог даст до заката уже отгуляем. А вечером я тебе, зятек, такие места покажу! Щука на блесну так и прет, а карась! Это ж не карась, боров натуральный, на сковороду положишь -- голова с хвостом до половиц с печи свешиваются. Приданного, правда, не обессудь -- кот наплакал. Даже того меньше. Да к чему оно, ежели у вас с Каталиной любовь? С милой, как известно, и горчица медом кажется!
-- Э-э, ваша Милость, -- проглотив подступивший к горлу комок, выдохнул я, -- нельзя мне в мужья, не того роду племени.
-- Дел-то, хочешь, прям сейчас титул жалую? Чего-чего, а этого добра хватает. И что ты меня навеличиваешь, называй просто -- папа.
-- Да не могу я жениться! -- Вырвался я из цепких рук Белоборода. -- Мне миссия посольская поручена, вот бумага официальная. -- Ткнул в нос князю грамоту жалованную Старобоком. -- К тому же обручен уже.
-- Стало быть, не женишься? -- скис Белобород.
-- Нет.
Княжеский взгляд стал злым и колючим. Былое радушие исчезло как мошка при ветре. Белобород сгорбился и побрел в сторону ворот. Пройдя пяток шагов, оглянулся, произнес:
-- Ну, пойдем в хоромы, поглядим, что за посол, понюхаем, с чем пожаловал... Что за жизнь. Женится не хочут, рыбу распугали, ходют тут всякие...
Влезать в шкуру посла мне хотелось еще меньше, чем надевать костюм жениха. Одно дело быть дипломатом на бумаге, другое в жизни. Но отступать поздно. Из ворот выскочило не меньше двух десятков стрельцов. Толи почетный эскорт, толи конвой. Так сразу и не разберешь. Оставив Кондрат Силыча, я приказал Евсею отвести людей за реку и быть в полной боевой готовности. Кто его знает, куда дипломатия нас заведет. Хотелось верить, что не в Малые Поганки. Очень не люблю поездки под конвоем за казенный счет.
Пока добирались до княжеского дворца, я лихорадочно придумывал речь. Любой министр иностранных дел предпочел бы скорее отставку, нежели ту миссию, что я по дурости взвалил на собственные плечи. Что говорить? О чем говорить? Старобок не поручил даже привета передать. Заимел посольскую грамоту -- крутись теперь, как уж в муравейнике.
Наше появление в княжеском дворе прошло без всякой помпезности. Дворник глянул в спину -- и вся церемония. Переступив порог, я понял -- Белобород не только скуп, а страдает еще полным отсутствием вкуса. Вышарканная дорожа непонятного цвета привела в квадратную залу с ядовито-желтыми занавесками на окнах. В центре княжеское кресло, вместо одной ножки березовый пенек. Справа лавка, рубленная топором, в углу облезлый сундук. Под ногами, проклиная жизнь, грустно стонут половицы.