— Теперь я понимаю, каково джинну просидеть тысячу лет в бутылке, — с довольно жалкой претензией на иронию попытался усмехнуться Боцман.
— Только джинн, в отличие от нас… бессмертен. — И Муха с такой силой ударил кулаком по безжалостной кирпичной кладке, что тупая боль брызнула по всей руке, а на разбитых суставах выступила кровь.
— Неужели конец? — вдруг задумчиво спросил Боцман.
— Самое ужасное, — тихо проговорил Муха, — что мне уже становится все равно. Какая-то ватная пустота… Я уже перестаю чувствовать боль. Наверно, это и называют смертью. Как ты думаешь, Боцман?
— Думаю? — тяжело ворочая языком, откликнулся тот. — Ты хорошего обо мне мнения… лучшего, чем был при жизни. Тогда ты не допускал, что я могу думать… а теперь, когда уже все равно и когда все застывает… как битум на крыше дома… теперь ты говоришь, что я думаю?
«Вот теперь точно конец», — подумал Муха и повернул голову направо. И хотя это было невозможно, он воочию увидел, как из-под разукрашенной кровавыми разводами и ссадинами кожи Боцмана — которой он видеть не мог, — выступили белые кости скелета, тускло фосфоресцирующие желтовато-серыми отсветами. Мутными пятнами, похожими на пролитый кем-то кофе с молоком.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРЕДОСТОРОЖНОСТЬ ПОДПОЛКОВНИКА РАДОЕВА
I
Пастухов
— Пастух? Это Док.
— Чем огорчишь?
— Ну почему же так мрачно? Наоборот, в кои-то веки хорошие новости. Приезжай в управление к Джалилову.
— А что такое?
— По телефону нельзя. Приезжай немедленно. И Артиста возьми с нашим… кхм-м… Бергманисом.
— Значит, вы справились с сейфом?
— Отличная конструкция. Пришлось с ним помучиться. Но скажу одно: там не деньги.
— Ценности?
— Не по телефону. Приезжай.
…Через полчаса я потянул на себя ручку двери, на которой отсутствовала какая-либо табличка, и вошел в кабинет, где сидели Джалилов и Док. Перед ними стоял на столе сейф из дома Радоева.
Сейф был открыт.
Следом за мной в кабинет вошли Ламбер и Артист, как и уговаривались.
— Мы еще ничего толком не смотрели, — сообщил Шах Джалилов. — Тут документы, компьютерные диски и кассеты, видео и аудио. Кажется, этот Радоев — предусмотрительный человек. Примерно догадываюсь, что содержится на всех этих носителях информации. Радоев собирал компромат на своих боссов — Эмира и, возможно, даже на Густери. Хотя Радоев не имел прямого отношения к Арбену Гусенице: не тот уровень.
— Посмотрим, что там нарыл товарищ подполковник, — проговорил я, беря в руки видеокассету. — Честно говоря, не думаю, что там будет что-то гиперсенсационное, ведь Радоев, как ни крути, обычная пешка, хотя и с претензиями.