I
Пастухов
Не знаю, что вошло мне под ребра после слов хозяина харчевни, уж очень темпераментно и убедительно говорил он, сопровождая свои слова выразительнейшей жестикуляцией.
— Я попытался узнать у него, что же с ним случилось, — пылко продолжал хозяин. — Однако у него волосы каждый раз становились дыбом, едва он только открывал рот, пытаясь что-то выговорить. Наконец мне удалось почти насильно напоить его вином и успокоить. Только после этого, да еще после того, как он убедился, что все двери моего дома закрыты на засов и никто не может проникнуть внутрь, он сказал: «Тахир, мы с тобой старые друзья, однокурсники, не самые глупые люди. Не темные дехкане, спустившиеся с гор, а образованные люди…» Так он говорил, словно старался себя в чем-то убедить, а в глазах у него плескался страх. Такой страх, какого я никогда и не видел. А ведь Халил всегда был трезвомыслящим человеком, скептиком, насмешником, любителем выкинуть ловкий трюк, разыграть. А тут, уважаемый… — Хозяин харчевни затряс головой. — В конце концов Халил рассказал мне историю, с ним приключившуюся, и я счел бы её сказкой, если бы не видел его лица.
Вот как рассказал мне эту историю почтенный Тахир-ака.
В тот злополучный день его друг Халил Халилов поднялся в горы, в кишлак Акдым, где у него жили брат с семьей. Этот кишлак расположен у перевала Кара-Тын, который также называют перевалом Сорока белых дэвов. Красивое древнее название, в университете Халилов даже писал курсовую о его происхождении. Кишлак расположен в нескольких километрах от урочища Аввалык, но путь к нему столь затруднен, что иначе как пешком или на ишаке до него не добраться. Более современные средства передвижения, включая самый крутой внедорожник, тут не помогут.
Халил Халилов доехал сто пятьдесят шестым маршрутом автобуса от самаркандского автовокзала до Аввалыка. И прямо от автобусной остановки, откуда начинался подъем в гору отправился в Акдым пешком.
Автобус довез его до Аввалыка в семь часов вечера. Так что в кишлак Халилов шел уже под вечер, рассчитывая явиться в дом брата точно к ужину. Он знал, что брат зарезал барана и приготовил жирную шурпу и плов, до которых Халилов, как и всякий настоящий узбек, был большой охотник. Потому Халилов шел весьма споро, хотя подъем становился все круче и круче. Наконец он пересек тутовую рощу в нескольких десятках метров за которой начиналась окраина кишлака Акдым.