— Я вот все понять не могу. Я же психокинетик…
Руслан не кивнул утвердительно. Он просто заполнил эту паузу своим выразительным «монгольским» взглядом.
— Психокинетик, — сам подытожил Иван. — Но ты говорил, что на деле я обычный телекинетик. Что это значит?
— Что-что? — пожал плечами Руслан. — Вот представь себе трактор, который пашет поля. Представил? Вот этот трактор я. А теперь представь, что плуг решат прицепить к хорошему внедорожнику. Будет он пахать поле?
— Не знаю.
— Может и будет. Вот только зачем? Внедорожники ведь, они для другого созданы. Вот внедорожник это ты. Ты красивая большая машина, которая считает себя трактором.
— А что делать тогда?
— Развиваться, — с ледяным лицом сказал Руслан. — Заниматься, самосовершенствоваться. Есть ряд упражнений. Правда они для мальчиков-подростков, но тебе, думаю, тоже подойдет.
Иван не обиделся, даже не заметил это легкой подколки. Да и подколки ли? Руслан себе подобного не позволял, с кем бы ни говорил. Он всегда собранный, как робот. Турова интересовал другой момент.
— Но ведь способности не развиваются. После второго Сеанса они закрепляются окончательно.
— Ты про второе использование Шлема в шестнадцать?
— Ну да, после него способности перестают развиваться.
— Глупости и чушь полная. Эта Канторовича идея была, второй Сеанс. Нужды в нем никакого. Если хочешь знать, никакой там Шлем и не используется.
— А что используется?
— Антишлем. Ребяткам, наиболее шустрым, которые с двоек до шестерок-семерок поднялись, уровень тихонечко опускают.
— А от чего это зависит?
— От психотипа в основном. Еще на самой заре использования Шлема Канторович со Штольцом решили, что им нужны только послушные, спокойные перспективные дети. Которые после того, как вырастут, не станут проблемой. Понимаешь?
— Да. Понимаю.
— Я был против. Только кто меня послушает. Мне все Гошей в глаза тыкали. Мол, такой сильный психокинетик, а контролировать его почти никто не может.
— А почему против был? — Проигнорировал часть рассказа о своем несостоявшемся убийце Туров. — Вроде бы, логично все.
— Да потому что прогон через Антишлем вроде химической кастрации, только для мозга. Что бы ты ни делал, сколько бы Сеансов ни проходил, подняться уже не сможешь.
— А я и после первого, и после второго Сеанса шестеркой остался.
— Повезло, — кивнул Руслан. — Видимо, увидели, что ты лентяй редкостный.
— С чего это я лентяй? — возмутился Туров.
— А кто же еще? С заданной шестерки после первого Сеанса за столько лет не подняться, для этого, Ваня, талант нужен. Редкостный талант.
Они замолчали. Иван скорее от обиды, а Руслан потому что все уже сказал. Неторопливо цокали копытами лошади, негромко переговаривались телекинетики впереди, то и дело слышался натужный хохот Ольги, точно она специально смеялась так громко, чтобы ее услышали, ворочались в соломе связанные телепаты. Турову на минуту показалось, что, несмотря на весь антураж, именно сейчас он наконец среди своих. До конца не знакомых, мускулистых соотечественников, намного старше его самого, но вместе с тем таких близких и родных. Парадокс какой-то.