Только теперь до Турова дошло. Он заметил, как посерел лицом Лейтли и чуть сжал губы Руслан, стараясь не выдавать эмоций. Люди короля, на них напали люди короля. Того самого маленького Эдвара, которого Ваня защищал и собственноручно привел к власти. Уму не верится. Вопрос лишь в том, кто был целью нападения — кинетики или сам Иван?
— Значит вот куда ушел Канторович, в столицу, — разговаривая сам с собой, заметил Мёнемейстер. — То есть против нас теперь и все королевство.
— Может, это ошибка? — все не мог поверить в случившееся Туров.
— Возможно, — сказал Руслан.
Он спокойно посмотрел на Турова, и Ваня понял — никаких «возможно». Это не ошибка, не просчет, не Луна в Марсе. Эдвар Энт, мальчик-король, первый в своем имени, теперь их враг. Руслан это понимает, возможно даже, Иллиан догадывается, хоть и молчит, а вот до него, идиота тупорылого, все никак не дойдет.
Иван смотрел на бегущее в страхе малое воинство двух лордов — озирающееся, смертельно перепуганное, испачканное в пыли. Руслан разметал нападавших, подобно разозленному карапузу, что в ярости разрушает построенную из разноцветных пластиковых кубиков башню. Только действовал Яникеев не в припадке ярости, а осторожно, хладнокровно, чтобы не дай бог убить кого. Странный человек. При всей его, казалось бы, циничности и пофигизме, с таким уважением относиться к человеческой жизни.
— Даже если вдруг мальчик с ума сошел, — сжал желваки Туров. — Мы же кинетики. Я один армию Виссела остановил.
— Оглушил, причем на очень непродолжительное время, а не остановил, — поправил его Руслан. — И у короля армия будет уж в разы больше, чем у Отца одной из семей. К тому же, кто сказал, что мои люди будут с ними сражаться? Ты, видимо, забыл, чем мы отличаемся от Канторовича и его телепатов.
— Да помню, невмешательство и тому подобное, — отмахнулся Иван. — Только делать теперь что? Я подставлять вторую щеку не буду. Боюсь, после первого удара и подставлять будет нечего.
— Придумаем, — сухо ответил Руслан. — В любом случае наш план не меняется. До горы мы дойдем.
Он стал удаляться упругой походкой, оставив Иллиана со знаменами поверженных врагов, но Туров зашагал за ним. Психокинетик сам не знал, что хочет сказать грозному Мёнемейстеру, только внутри сидело нечто неосязаемое, кровоточащее, желающее вырваться наружу.
— Руслан, постой.
— Ну что ты хочешь мне сказать? — в глазах Яникеева мелькнула усталость. Не усталость от бремени своей ноши, а то, что Ивану, такому дураку, приходится все объяснять.
— Просто… — Туров сам смутился своему порыву. — Я не уверен, что ты… что мы все делаем правильно. Что по-другому нельзя.